- Я белая почти, я, как фата,
Как пряжка туфельки какой-нибудь принцессы,
Как шёлковая пустота листа
До греховодного прикосновенья прессы.
Елизавета, королева чистоты,
Роскошным горностаем испытаю,
Что чувствуют бездушные цветы,
Когда им души в клочья разрывают
Ветра
- Сестра!
Я кровь на бархате, свидетельство греха,
Сукровица проступит дождевая,
Когда гроза коснётся лепестка,
В моём страданьи жажду утоляя.
Кровавой Мэри не сносить главы
За верность богу, злому, как дитя.
Что чувствуете верящие вы,
Когда отрежут ноги вам, шутя,
Секатором
- Я братом был!
Я шут. С моим смешеньем линий лишь смеяться
Над грацией полувеликих наций,
Да мысленно надеть им колпаки.
Ведь я-то знаю, кто тут дураки!
И дуры. Эта в белом, эта в красном-
Раскрылись так нелепо и напрасно-
Тщеславием погублены века.
Благословляю их улыбкой дурака
И хохотом.
- И плохо им?
- И плохо им. И небо сквозь хрусталь такая мрачная и неземная даль.