Совершенно необъяснимо , как, по каким законам приходит в жизнь Любовь. .
Несчастная, счастливая, короткая и долгая, ликующая и молчаливая.
Среди экспонатов музеев немало свидетелей историй любви — счастливой,
роковой, несчастной. Одни передавались из уст в уста, другие не выходили
за рамки семейных преданий, И эти истории обретали особую, собственную
жизнь в хдожественных, музыкальных литературных, произведениях.
Немного поговорим об истории одной Любви.
Прасковья Жемчугова и Николай Шереметев: любовь вне предрассудков.
Первый из трёх портретов графини Прасковьи Ивановны Шереметевой, был
заказанных её супругом Николаем Петровичем в 1803 году после её смерти.
Здесь она запечатлена в день венчания — в свадебном платье, с портретом
жениха на медальоне, усыпанном бриллиантами. На другом портрете
художник изобразил Шереметеву беременной, на третьем —
уже на смертном одре.
Это был неравный союз. Он — граф, она — крепостная. Кроме того,
Шереметев был старше своей жены на 15 лет. В имение Шереметевых,
которые отбирали по всем своим владениям одаренных крестьянских детей
для домашнего театра, она попала совсем ребёнком.
Дочь кузнеца из Ярославской губернии, у которой обнаружились редкой
красоты голос и абсолютный музыкальный слух, поразила всех.
Начинающую актрису научили французскому и итальянскому языкам, нотной
грамоте, игре на арфе, клавесине и гитаре.
Пением, танцами и актерским мастерством с ней занимались лучшие
педагоги, которых только могли найти её влиятельные хозяева.
На сцене Прасковья дебютировала в 11 лет, получив по заведенной
у Шереметевых для их крепостных актеров традиции «драгоценный»
псевдоним Жемчугова.
Повзрослев, девушка стала примой господского театра, соперничавшего в
конце XVIII века с лучшими театрами обеих столиц.
Её лирико-драматическое сопрано не оставило равнодушной даже
императрицу Екатерину II, которая после спектакля пожаловала певице
перстень с собственной руки. Сражён красотой и талантом Жемчуговой был
и молодой граф. Начавшийся в Кускове роман продлился почти 17 лет.
Вскоре на престол взошёл Павел I, с которым Николай Петрович воспитывался
в детские годы. Император собирал вокруг себя доверенных людей,
и Шереметеву пришлось перебраться в Петербург. Переехала за ним и
Прасковья Ивановна — на правах невенчанной жены, или барской барыни, как
тогда называли женщин, живущих в фактическом браке.
Воспитанная в благочестии, Жемчугова тяжело переживала своё положение.
Сырой столичный климат едва не оказался для певицы фатальным — у неё
обострилась чахотка, она стала терять голос.
Перепуганный граф дал вольную возлюбленной и её родне, как только
Прасковья немного поправилась, однако быть мужем и женой они по-прежнему
не могли. Для этого требовалось высочайшее дозволение, но получить его
не могла помочь даже давняя дружба с императором.
Рассчитывая устранить сословную пропасть, Шереметев распорядился
выправить бумаги о мнимых польских шляхетских корнях Прасковьи Ивановны,
но так и не решился дать им ход. Тайное венчание состоялось в Москве через
семь месяцев после гибели Павла I.
Соизволения у нового императора, Александра I, граф Шереметев испрашивать
не стал, ограничившись благословением московского митрополита Платона.
Вскоре молодожены вернулись в Петербург, где Прасковья Ивановна родила
сына, которого назвали Дмитрием. Роды обострили её старую болезнь,
и через три недели графиня скончалась.
Только после похорон Николай Петрович решился уведомить Александра I о
своей женитьбе и рождении наследника.
«Упадая к стопам Вашего Императорского Величества, дерзаю в горести
моей испрашивать одной милости, чтобы осчастливить и подать мне отраду
хотя единым начертанием священного слова, что сие не противно воле
вашей», — просил он в своём письме.
Император не удостоил его письменным ответом, но на словах передал
своё милостивое расположение. Фактически это было признание сына
Прасковьи Ивановны и Николая Петровича законнорождённым.
На склоне лет в завещательном письме сыну граф объяснил, что он нашёл
в простолюдинке. Николай Петрович писал: «Разум, искренность,
человеколюбие, постоянство и верность пленили меня, ибо они сильнее всех внешних
прелестей и очень редки. Они заставили меня попрать светское предубеждение
в рассуждении знатности рода и избрать её моею супругою».
После смерти возлюбленной граф терзался муками совести.
Он понимал, что слишком долго скрывал правду, тянул с освобождением
Прасковьи, подарившей ему долгожданного наследника ценой собственной
жизни, и браком. Даже после смерти она оставалась его путеводной звездой —
по заветам жены он направил всю жизненную энергию на помощь нуждающимся.
Вдовец тратил на благотворительность столько, что его прозвали графом Милосердовым.
Монументальным памятником Прасковье Ивановне стал открывшийся
в Москве Странноприимный дом на Сухаревке «для призрения сирых, старых и немочных».
Сейчас в его стенах размещается Научно-исследовательский
институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского.
В лике одного из ангелов под сводами больничной церкви, построенной
легендарным зодчим Джакомо Кваренги, можно разглядеть черты
Прасковьи Жемчуговой.
Материал взят из открытых источников.