Дабы скелет природы не ржавел
ему нужна живительная смазка,
ведь и у сущего имеется предел,
и хоть лицо спасительницы – маска
(иссиня-черная), но в прорезях для глаз
сокрыты удивительные силы,
что исподволь вовне отыщут лаз –
уверовал посланник легкокрылый.
Грядет, быть может, трудный разговор
с властительной и царственной особой,
и ветер мчит, поднявшись выше гор,
пронесшийся стрелою над чащобой,
где он впитал страдания дерев,
впадающих буквально в истерию –
их погребально-горестный напев
достиг ушей: разжалоби стихию!
И вот она пред ним во всей красе,
сверкающая желтыми перстнями,
и с лентою в напыщенной косе –
то радуга над дальними полями.
“Привет тебе, скиталец и храбрец,
прокатишь ли меня по небосклону?
Себя взбодрить, развлечься, наконец,
хочу назло разящему фотону”!
Гонец в ответ, колени приклонив:
“Ты радуешься – это ли не чудо?
И всё же твой ни к месту позитив,
кипучая, в подлунном мире худо!
Вот ведь гляди: умаялась трава,
не вяжет лыка тополь изможденный,
хоть и не пил: нужда, как татарва
терзает лист, на муки обреченный!
Бесстрашный лось заметно приуныл,
медведь с трудом ворочается в чаще,
заносчивость сошла с кабаньих рыл,
но это всё, поверь мне, преходяще.
Лишь стоит только жалость проявить,
воспрянет духом мир, преобразится,
так протяни ж спасительную нить
от ока до страдающей землицы!
Пускай из глаз, где кроется печаль
под маскою веселости притворной
обрушится на страждущих хрусталь
всей силою гремучей, чудотворной”!
А та в ответ, как камешек в ведре,
покатываясь со смеху зловеще,
бахвалится: “На смертном пусть одре
всё сущее в агонии трепещет”!
“Но мир в беде, так выдави слезу”! –
в отчаянье гонец ломает руки,
увы, мольбой не вызовешь грозу,
воздействовать придется “по науке”:
“Позволь тебя, владычица, обнять
за талию, милей, что нет на свете” –
шепнул он ей и начал щекотать –
смеялась та, как маленькие дети!
Пыхтела жаром, корчилась, гремя,
но смех казал язык из каждой щели,
бросаться ж из огня да в полымя
бессмысленно: бока не уцелели.
И в сей же час, что на исходе дня
(как время “Ч” его мы обозначим)
сдалась она и всё, и всех кляня,
обрушилась на страждущее плачем!