1
Шёл год метаморфозный, краткий:
Вводили новый календарь.
Тринадцать дней сыграли в прятки,
Теперь спешим, не то что встарь.
В столице, льдистом Петрограде,
Создав «Двенадцать», Блок в тетради
«Я нынче гений» записал,
И это был его финал.
В Москве сражались Маяковский
И Северянин: кто король…
Изящному досталась роль
Под гомон публики московской.
А в Митенском, в весенний миг,
Звучал девчушки первый крик…
2
…Войну Вторую мировую
Я не застал: не жил тогда.
Но эпизоды зарифмую
И пронесу их сквозь года.
Сумею: русский не сдаётся!
В руках – рассказы краснофлотца:
Дневник Матвеевой А. К.,
Моей бабули-моряка.
Я на вступительном этапе,
Не глядя в ценную тетрадь,
Дам имя: Александрой звать,
А Константиновна – по папе.
По первым буквам будет «МАК».
Теперь – о дневнике. Итак…
3
Он – память, бабушкин подарок.
Читаешь – дух её везде!
Толково, хоть не без помарок:
Приписки, правки кое-где.
Неоценимая работа!
Морские песни, карта, фото,
О ней заметки из газет…
И записи минувших лет,
Где буквы наклонились влево,
Где в каждом слове сердца кровь,
Где мощь, где к Родине любовь,
Где искра праведного гнева!..
Жаль, копия: оригинал
Весь истрепался, исхудал.
4
Портрета нет – рассказ неполный…
Вот нашей девушки портрет.
Начну с причёски: волны, волны,
По моде довоенных лет.
Здесь волос вижу тёмно-русым.
Строга одежда, но со вкусом.
Лица приятного овал:
Увидел бы – поцеловал.
Невысока. В хорошей форме:
В деревне всё же рождена.
Бела, смела, бойка, умна…
Фигура Александры в норме.
Серьёзно-добрые глаза,
По цвету – море, бирюза.
5
Матвеева сурова с ленью:
Скорей работу подавай!
Окончен вуз… По направленью –
В одну из школ, в Алтайский край.
Вела урок, трудилась в поле…
В краю далёком, в средней школе
Остались молодость её
И счастье, мирное житьё:
Экскурсии, походы с песней,
С костром, занятия села…
А географию вела,
Подать стараясь интересней!
Светлела даль в мечтах детей…
(А разве может быть светлей?!)
6
В предмет Матвеевой, вне спора,
Легко влюбился целый класс.
Так Александра очень скоро
С детьми сдружилась, увлеклась.
Они вихрасты и пытливы…
Такой прекрасной перспективы
Не сможет зачеркнуть ничто, –
Давали все процентов сто.
Её тогда уж величали
Лишь полным именем… Но вот
Кровавый сорок первый год
Принёс великие печали:
Явился слева сатана,
В июне началась война.
7
Холодный голос Левитана
Плохую новость произнёс.
И в классе были постоянно
Глаза, распухшие от слёз.
Тот год тянулся еле-еле…
А дети грустно так смотрели
В глаза учителя, и он
Однажды понял, что сражён.
Судьбою брошена перчатка:
Попробуй, испытай себя!
Поможешь, Родину любя?
Матвеева (предельно кратко):
«На фронт! Я больше не могу
Смотреть в глаза им. Я в долгу…»
8
Матвеева с умом министра,
Собой пополнив скромный фонд,
Став директрисой очень быстро…
Закрыла путь себе на фронт.
Решив идти тропой солдата,
Открыла дверь военкомата,
А перед ней стоит стена
(Вся наша жизнь преград полна).
Военкомат: «Сказать по чести,
В тылу трудиться вы должны:
Специалисты нам нужны,
Мы оставляем вас на месте.
У вас есть бронь», – таков ответ.
Короче, ей сказали «нет».
9
Назавтра молча в кабинете
Всё думала, врага кляня:
«Я не могу… Страдают дети.
Возьму-ка школьного коня…»
И вот раздался конский топот.
Используя свой сельский опыт
Езды на лошади верхом,
Матвеева летит в райком…
Райком, конечно, комсомольцев:
Там патриоты все, а вдруг…
Послушала совет подруг:
Их приняли, как добровольцев.
Надеясь, что не скажут «нет»,
Вошла в районный комитет.
10
«Да, был отказ военкомата.
Но знаю, вы помочь могли б.
На фронте у меня два брата,
А школьный друг, увы, погиб.
Ещё имею довод веский:
У двух учительниц – повестки,
От них отстать я не могу
И отомстить хочу врагу.
Не успокоюсь на беседе…
Моё решение, мечта,
Духовной силы чистота,
Моя уверенность в победе
Не принимают ваш отказ:
Такого права нет у вас».
11
Ответ райкома комсомола:
«У вас директоров стезя:
За вами леспромхоз и школа,
С путём бойца скрестить нельзя.
Однако… да. Ответ итожим:
Патриотизм отнять не можем».
Мечта сбылась, благодаря
Согласию секретаря.
И по солдатской, по тяжёлой
Стезе решительно пошла,
Оставив сельские дела,
Простившись временно со школой,
Матвеева, а с ней – друзья.
«Патриотизм убить нельзя!»
12
Куда везли их, непонятно.
Громкоголосый старшина
Доставил пищу аккуратно.
«Куда мы едем?» Тишина…
Имели ложку, чашку, кружку.
А звать условились друг дружку
По имени: война сейчас,
Девчатам тут не школьный класс.
Справляясь с хлебом, супом, кашей,
Подруги, коих было три,
Всё ехали. Темно внутри…
Здесь директриса стала Сашей.
Вагоны девушек полны.
Три года до конца войны.
13
Когда состав на полустанке,
То пропускал он поезда:
Мелькали гаубицы, танки
И новобранцев череда.
Забыв на время о печали,
Они пилотками махали
Защитницам страны своей.
Но ждать пришлось немало дней…
Опять в пути… В каком-то месте
Всех высадили. Лес вокруг.
Вагоны отцепили вдруг.
Что это было – нет известий.
И снова тёмен их вагон:
Свой путь продолжил эшелон.
14
Их путь на фронт был очень долог,
В пределах четырёх недель.
Везли на Запад комсомолок,
Везли сначала, после цель
Была иной (об этом позже).
И каждый день одно и то же:
Где узел рельсовых путей,
Стояли вновь, томя людей,
Всех тех, которые, не труся
Пред гнётом вражеской орды,
Вступали в армии ряды,
Как Саша, Люба и Маруся.
Снаружи – ужасы войны:
Стрельба со взрывами слышны.
15
В один прекрасный день, горланя,
Позвал девчонок старшина,
Он крикнул им: «На выход! Баня!»
(Стоянка та была длинна.)
И в баню привели к матросам.
Теперь не мучились вопросом:
«Иркутск» – на станции ж/д.
Всё ясненько: куда и где…
Сообразила первой Саша
И поняла наверняка:
«По указанию ЦК
И ГКО, дорога наша,
Девчата, во Владивосток!» –
Географ подвела итог.
16
…И вот обманчивое море,
Дальневосточный дикий пляж
И главный порт, в котором вскоре
Они попали в экипаж.
Прошли осмотр, и – подготовка…
Была тревожной обстановка:
Японцы… Лодки их везде,
И под водой, и на воде.
Уж сколько раз на горизонте
Их появлялись корабли!
В любой момент напасть могли.
Быть нужно бдительным на фронте!
И на восточном рубеже
Был Красный Флот настороже.
17
На построеньи, в час полночный,
Была команда: «Шаг вперёд!
Ещё – вперёд!», и тех, кто мощный,
Отправили служить во флот.
Произошёл отбор моментом!..
Машина, крытая брезентом,
Средь сопок, чем обилен край,
Везла их в бухту Горностай.
Начало краснофлотских буден
Шло в минной партии второй.
И было девушкам порой
Непросто: путь моряцкий труден.
Затем привыкли к той среде:
К тревоге, минам и воде.
18
Вблизи от Золотого Рога
Присягу Саша приняла.
Уставов изучила много,
Вникая в новые дела.
Запалы собирала ловко,
Была освоена винтовка
И мины разных образцов,
Что будут в море близ портов:
Советской Гавани, Находки,
Сучана, бухты Козьмина…
Висела в воздухе война:
Шныряли вражеские лодки.
Но знали в бухте Горностай,
Что проиграет самурай.
19
Любой приказ, любое дело,
Как в море, так на берегу,
Обязан выполнить умело:
«Нёс нынче вахту, но смогу!»
Крепчали выдержка, закалка.
Росла и Сашина смекалка.
Оттачивала мастерство,
Ценя критически его.
Училась быть сильнее стали,
Хоть были трудности вокруг.
А что касается подруг, –
Связистками подруги стали.
Разъединил их экипаж:
Даст фору краснофлотец наш.
20
Участвуя в секретном деле,
Чуть не погибла, в ноябре.
Девчата в кузове сидели,
Везли запалы по горе.
На минный склад была дорога.
Он – высоко! И вдруг тревога:
Налёт воздушный! Как назло,
Автомашину повело…
Скорее скинула запалы, –
На всё мгновение дано! –
И спрыгнула… Потом темно.
На камни острые упала.
…Очнулась. Госпиталя свет.
А боевых подруг там нет.
21
Три девушки упали в воду,
Навек оставшись в той воде.
А Саше, политгрупповоду,
Писать родным их о беде.
Вошёл главврач: «Лечиться долго
Вам после исполненья долга.
Спасли себя, а также – груз,
За это вам огромный плюс.
Ценю отважный ваш поступок!
Бойцы одной из батарей
Сюда отправили скорей.
Мне жаль, спинной хребет наш хрупок…»
На снимок смотрит, что в руке:
«Есть поврежденье в позвонке».
22
Пришлось бездействовать в постели.
Мол, атрофия мышц ноги.
Но через боли, еле-еле
Дались ей первые шаги.
«Хоть небольшая, всё ж победа.
И ждут ещё… Прощайте, беды!» –
Рвалась «домой», в родную часть,
Где не дадут ей духом пасть.
С недомоганием тяжёлым
С больными время коротать
И становиться им под стать?..
Нельзя здесь вылечить уколом.
И снова в бухте, средь подруг,
Где заживёт любой недуг.
23
Была её ночная смена…
«Матвееву на энный срок
Направить в высшее военно-
морское… Во Владивосток», –
Гласила телефонограмма.
Она сама, скажу я прямо,
Вела по рации приём.
Чуть свет – на лодке и пешком.
В училище: «Задача ваша
Газету „Вымпел“ выпускать».
Девчата делали печать
Того, что проверяла Саша
И редактировала. Но
Оставить было суждено…
24
И вот редактор и корректор
На месте, средь морских друзей:
Направлена в Сучанский сектор,
В одну из боевых частей.
Та часть – в землянке, вход – при склоне.
Она была в дивизионе
По счёту пятьдесят втором.
Та батарея – новый дом.
Скорей, цветник, чем батарея!
Все комсомолки свежих лет,
В тельняшке каждой – свой билет…
Его хранило сердце, грея.
В кругу молоденьких девчат –
Гонтарь, их старенький комбат.
25
Прибытье Саши-краснофлотца
Произошло буквально так:
«Коль здесь работать мне придётся
Секретно, буду зваться „Мак“», –
Сказала лично командиру.
…Порой к зачёркнутому миру,
Где детский смех и школьный шум,
Её несло теченье дум.
То прошлое… Замечу в скобках:
Как нереальное кино
Всплывало в памяти оно
На фронте – в море и на сопках.
Война… Навязанный предмет;
И школа, жёстче школы нет.
26
Был склон на сопке каменистый,
Минуло шесть часов – прибой.
И слышали артиллеристы
Высоких волн бурливый бой.
Располагались все в низине –
В землянке, где посередине –
Рядами койки и столбы.
У сопки – пушки для стрельбы.
А в сопке – длинные окошки,
Столовая, медпункт… всё тут.
Тот склон, где море, очень крут.
Пологий склон имел дорожки,
Что спрятаны в листве густой,
С той стороны, где часовой.
27
Менялся у дверей дневальный,
И был там лампы тусклый свет.
А санинструктор чуть печальный
Лечил их от телесных бед.
И вахтенные на разводе
Вставали в узеньком проходе.
Где помещения конец,
Был камбуз, кок на нём – творец.
В пятьсот тридцатой батарее
Комбат внимателен и строг.
От частых боевых тревог
Матросы стали матерее:
Забыли слабость, сон и страх,
Все были на своих местах.
28
У боевых артиллеристов
«Сорокапяток» было три.
А дух победы был неистов,
И воля твёрдая внутри.
Такое выдержит немногий!
Когда звучал сигнал тревоги –
Учебной или боевой,
Не действовал ко сну отбой:
Хватали в темноте винтовку,
Спеша на огневой рубеж;
Вставали на места – всё те ж,
Являли мужество, сноровку.
И, по команде «залп!», на ять
Умели девушки стрелять.
29
Моё почтенье этой силе!
К победе путь весьма тяжёл.
Одни – снаряды подносили,
Вторые – вкладывали в ствол,
Другие – делали наводку,
Четвёртые – топили лодку.
Орудий гром, снарядов свист…
А Саша? Саша – планшетист!
Она была с комбатом в рубке,
Смотрел он в стереотрубу
За морем, где вели стрельбу,
И сообщал, где лодки, шлюпки…
(Довольно часто враг наглел,
Чем провоцировал обстрел.)
30
Координаты на планшетке
Определяла Саша враз.
И, принимая те отметки,
Телефонисты сей же час
Передавали их на пушки.
Так провокатор был на мушке.
Все были близко, и – она,
С милитаристами война.
«Борьба с квантунцем неизбежна,
Бои грядущие нужны:
То – завершение войны,
Чтоб жили в мире, безмятежно», –
Вот убеждение девчат,
А их примерно пятьдесят.
31
Друзья-зенитчики – на сопке
Соседней, что недалеко.
Прожектористы, что неробки, –
На третьей сопке, высоко!
Они несли достойно службу,
Ценила Саша с ними дружбу.
Мужчин на снимке вижу я,
И подпись: «Где же вы, друзья?..»
И санитарка не забыта,
Что помогала морякам;
Попала раненой к врагам,
Была мучительно убита.
Возможно ли забыть семью,
С которой шёл в одном строю?
32
Гонтарь был старшим лейтенантом,
И он хороший строевик.
С огромным опытом, талантом
Поблажек делать не привык.
Занятья строгого комбата
Полезны были для солдата.
Похвально, если ты, устав,
Мог выполнить любой устав.
Взыскательность комбата Саша
Всегда любила, оттого
Росло морское мастерство
И полнилась познаний чаша.
Хотя работ моряцких тьма,
Вела занятья и сама.
33
Политзанятья проводила,
Стараясь в каждом воспитать:
«Любовь к отчизне – наша сила,
Отчизна – как родная мать».
Была комсоргом батарейным –
Активным, грамотным, идейным.
Вдобавок политгрупповод.
В столовой – все беседы, слёт.
Матвеева была примером
Ответственного моряка.
«Не надо здесь политрука», –
Известно было офицерам:
Приказ «Проверить!..» штабом дан,
И был доволен капитан.
34
Война войной, а мыться нужно!
Водили в баню всех, в Рыбстрой.
Ходили строем, с песней, дружно,
Но Саша покидала строй.
Замаскирована дорожка,
И если вбок уйдёшь немножко,
То никому не виден ты:
Густы деревья и кусты.
Из строя выбыв незаметно,
Спешила в домик важных дел:
Её особый ждал отдел
И спецзаданья. Всё секретно!
Была подписка. Псевдоним.
С людьми работала под ним.
35
Приказ: «Пароли, разработки…
На катере доставить в штаб!»
А находился он в Находке.
В развитии – другой этап:
Узнала качку бортовую,
Что переходит в килевую.
Волненье, слабость, тошнота…
Трудоспособность уж не та.
Заданье не было случайным:
Случайных не давал старлей.
Так Саша стала чуть сильней,
И прикоснулась к моря тайнам.
Удары волн, морская прыть…
Свой первый выход не забыть.
36
Привыкла к шуму волн и качке
Лишь после – третьего, когда,
Решив моряцкие задачки,
Матросом стала хоть куда.
Пусть океан могуч, бескраен, –
Ты положения хозяин.
Штормит, но ты для рыб не корм:
Обычное явленье – шторм…
Теперь ждала сей день заветный,
И вновь тянулся пены шлейф…
За Сашей закрепили сейф
С документацией секретной;
Всегда была недалеко.
А если надо в штаб – легко!
37
В неделю раз – туда-обратно,
Опять ненастье – не беда!
И попадались многократно
Ей самурайские суда.
Опасно, но плыла в охотку.
А раньше видела подлодку
В трубу комбатовскую: глядь –
У сопки враг – рукой подать!
Японцы с воздуха нередко
Вели обстрел, а иногда
Топили русские суда.
И постоянная разведка:
Искали место, чтоб напасть
И захватить России часть.
38
«И будут под японской крышей
Другие страны, целый свет:
Вы всех народов лучше, выше», –
Им то внушали с малых лет.
В два года меч им покупали…
Мечтали ноги мыть в Байкале,
А после силой взять Урал, –
Сам бог им, дескать, право дал.
И верил, тыкая указкой
В Урал, японский ученик,
Что дух японца так велик;
Всё это было хитрой сказкой.
Япония, как сила зла,
В друзьях с Германией была.
39
«В такое время, то есть в годы
Войны на Родине моей,
Ходили мы в морские воды
Не как романтики морей.
Не красота морских просторов,
Не их крутой строптивый норов
Тянули в море нас опять:
Стремились волю воспитать,
Чтоб вечно чуялась победа
При затруднениях любых
В защите рубежей морских
От агрессивного соседа», –
Запишет Саша в дневнике,
Но в прозаической строке.
40
Весна. Привычно мчался катер,
В Находку устремляя путь.
Дул ветерок, белел кильватер.
До берега ещё чуть-чуть.
А лейтенант, сидевший рядом,
Водил по Саше странным взглядом,
И словно воинский устав
Забыл, глаза её поймав…
Сказал ей: «Девушка, война ведь
На Западе завершена».
Не сразу поняла она…
«Вы что, не можете представить?»
В её душе эмоций смесь:
«Бои вот-вот начнутся здесь».
41
Шагая в штаб дивизиона,
Несла пакет очередной,
И наблюдала удивлённо,
Как обнимались той весной…
С трибуны выступал оратор:
«Народ советский – триумфатор!»
Звучал рукоплесканий шквал,
И всяк друг друга целовал.
А с корабля кричали Саше:
«Эй, девушка, домой пора!»
С другого судна крик: ура…
И не было весны той краше.
Обратно мчалась, взяв пакет.
«Ура» опять гремело вслед.
42
Когда вернулась в батарею,
Пакет открыв, прочла она…
И сообщила вновь старлею
О том, что кончилась война.
Он девушек построил вскоре
И объявил им на мажоре
Такую радостную весть,
И грянуло «ура» – не счесть.
Концерт смотрели, подпевая;
Танцуя, улетали ввысь.
И тут команда: «Становись!..»
Была тревога боевая.
Бежали на места свои,
На следующий день – бои.
43
…Прошло три месяца с Победы,
И вот с Японией война.
Милитаристы-непоседы
За всё ответили сполна.
План прост, но крупного масштаба:
Квантунец был зажат неслабо,
И в «Стратегических клещах»
Он потерпел позорный крах.
Не без преград – туманов, ливней…
Но наши армия и флот
Идти не думали в обход
И наступали всё активней.
Отважен был и наш десант,
В итоге сдался оккупант.
44
Та весть, казалось, ярче солнца;
Событье светлое вдвойне:
Капитуляция японца
И точка в мировой войне.
Советского Союза силы
Вернули Родине Курилы
(Смирись, японец, чёртов сын!),
А также – Южный Сахалин.
Помочь Китаю и Корее
Не отказался наш солдат.
Не обошлось и без девчат
Пятьсот тридцатой батареи.
Бои закончили свой ход
В победный сорок пятый год.
45
О Саше: в госпиталь попала
С последствием того прыжка.
И собралось врачей немало:
Лечить пытались моряка.
Затем консилиум созвали:
«Её мы вылечим едва ли…»
И с этой травмой фронтовой
Она отправилась домой.
Пайком снабдили, и – в особый
Вагон: для раненых, больных.
И медсестра была при них,
В пути присматривала чтобы.
Сухой паёк открыть пора:
Консервы, шпроты, хлеб, икра…
46
Была в столице пересадка…
Тот город северней Москвы.
Везде рабочих рук нехватка:
Погибли многие, увы,
Как на любой земле России.
Там есть река, собор Софии,
Там сохранился ряд церквей,
Есть кремль во всей красе своей.
Всё пламя жизни не угасло:
Тяжёлый год, но – ничего…
Визитки города того:
И лён, и кружево, и масло…
У Саши с ним такая связь:
В деревне рядом родилась.
47
И вот в окне родные дали…
Болезнь трудиться не дала.
Был медосмотр и группу дали;
Неутешительны дела.
Владивосток ей в год победы
Талоны выдал на обеды.
Сухой продукт решила брать,
Хватило месяцев на пять.
Сдав книжку краснофлотца, в школе
Работала военруком,
Затем – географом, при том
что в пояснице были боли.
Детей учить – таков настрой.
А климат Вологды сырой…
48
К одежде штатской, жизни пёстрой
Привыкнуть Саша не могла.
А боль была довольно острой:
Казалось, что в спине игла.
В то время от морского дела
Освобождение имела,
Но одевалась как моряк.
И не прогнать беду никак.
Врачи руками разводили:
Нога, мол, будет отсыхать.
Здесь преступления печать,
На самом деле: или-или!
Никто не вправе ставить крест,
Вопрос решает смена мест…
49
Попала Саша по здоровью
В страну тюльпанов, маков, роз…
Я расскажу о ней с любовью:
Там зреют персик, абрикос;
Медовые арбузы, дыни;
Инжир цветёт в речной долине;
Горит рубинами гранат
И тяжелеет виноград.
Белеет в поле нежный хлопок.
А климат жаркий и сухой,
Чтоб меньше мучиться с ногой…
Есть море даже, нет лишь сопок.
(О море: было там оно,
Сейчас – название одно.)
50
Итак, она в Узбекистане.
Жила в посёлке Кокарал,
Потом – Бустон, затем – в Касане…
Горячий край ей домом стал.
Меняла школьную обитель,
Но не призвание – учитель.
С детьми шагая, шла вперёд.
Настал пятидесятый год, –
Виднелась дочь на горизонте:
Горел надежды уголёк…
Отец Надежды вскоре слёг
От ран, полученных на фронте,
И врач не смог ему помочь…
Одна воспитывала дочь.
51
Летела жизнь фрегатом скорым,
Добавив новых перемен:
Открыла русский класс, в котором –
Узбек, татарин и туркмен.
Кишлак. Был старый дом из глины
У Александры Константинны.
Из глины и забор стоял,
Его название «дувал».
Ворота были деревянны,
Из дерева и ставни, дверь…
(Вмещаю в строки я теперь
Рассказ Надежды Алексанны,
И радуюсь, что память есть:
Ей было – семь и даже шесть!)
52
В углу двора при доме этом
Был карагач, который сух.
Стоял тандыр; по всем приметам,
Огонь его давно потух,
И не пеклась уж там лепёшка.
Нет зелени, но есть окошко,
Окошко то имел забор,
Оно вело в соседский двор.
Повсюду пекло, здесь не Север!
Открыл окно, и глаз твой рад…
Контраст: попал в чудесный сад,
Где яблони в цвету и клевер;
Казалось, рай увидел ты.
Кишлак тот звался Пулаты.
53
И вновь работала в Касане:
Директор школы, педагог.
Отныне рядом не дехкане:
Жила в райцентре долгий срок –
До шестьдесят восьмого года.
Менялись общество, природа…
В итоге в центре областном
Был труд Матвеевой и дом.
Знакомство с городом старинным
Идёт с Каршинского моста:
Найдя красивые места,
Залёг персидским исполином.
А под мостом – Кашкадарья
Течёт, петляя, как змея.
54
Переместимся в «старый город»:
Такое место, где базар.
Вон там баран висит, распорот;
Здесь нут, а здесь – другой товар:
Приправы пряные – что надо!
Дары бахчи, богатства сада…
Самса горячая, манты
И горы прочей вкусноты:
Лепёшки разного размера;
Шербет, нават, нуга, халва…
Кругом восточные слова,
Кругом торговли атмосфера.
Сечёшь в узбекском, любишь торг, –
Прими почтенье и восторг.
55
Чайхан полно и чебуречных;
Есть парк, немало древних бань,
Людей радушных, человечных,
И зелено, куда ни глянь.
Как небо, луковки мечетей,
Которым несколько столетий;
Названье главной – Кок-Гумбаз,
По пятницам всегда намаз.
Фонтаны, площадь… Позже глобус,
Где розы, встал на пьедестал,
И словно всех объединял…
Вокруг него ходил автобус.
Там всё, что нужно для души;
Вот облик старого Карши.
56
А коллектив обычно пёстрый:
Киргиз, казах, таджик, узбек…
И все друг другу братья-сёстры:
И тот и этот – человек.
И в классе был наборчик целый;
Кто красный, жёлтый, чёрный, белый,
Неважно было детворе,
Как на картинке в букваре…
Там Александре было мило.
Шли годы, жизнь брала своё,
И звали именем её
Ту школу, где она учила, –
За долгий, образцовый труд.
Отрадно, коль питомцы чтут.
57
Матвееву тянуло к детям:
Они несли в здоровье март.
Ей нравилось в глаза смотреть им:
В них вдохновение, азарт.
Хотела, чтобы дети знали:
Война – страшнее нет печали.
С любовью искренней она
Рассказывала, чувств полна:
До места ехала в теплушке,
Вела с фашистами борьбу,
Шпиона видела в трубу,
Стреляла точно в цель из пушки;
Что значит «минные поля»,
И что кричали с корабля.
58
«Запомню встречу я навеки», –
Любила говорить в конце:
И в школе, и в библиотеке,
И пионерам во дворце.
Как приближался День Победы,
Вновь звали к детям для беседы.
И приходила к ним опять –
Патриотизмом насыщать.
«Пусть будут радостны их лица,
Пусть будут мирными их дни,
Пусть дети знают, что они –
Любимой Родины частица», –
Желала мысленно она.
Будь вечно проклята война!
59
Когда был мая день девятый,
А также – третье сентября,
Являлись в памяти девчата,
Была в команде Гонтаря…
Все те, победу с кем ковала –
Её подруги (их немало)
И командиры – были с ней:
Плыла по волнам ратных дней.
Не раз в заметке для газеты
Перечисляла имена.
Иных уж не было: война
Их отняла; но в водах Леты
Не потонул их ратный труд:
Их помнят и они живут.
60
Был год на редкость палиндромный…
(Один всего на целый век.)
Союз могучий и огромный
Убил с отметиной генсек.
Реформа, голые прилавки,
Талоны, очереди, давки;
Катался в масле спекулянт
И тот, в ком жулика талант.
Страну великую разруша,
Взял плату западный герой…
И поставляли нам горой
Просроченные «ножки Буша»,
Куда кололи хлор, гормон…
Был щедр данаец-Вашингтон.
61
У Александры чувство скорби:
Любимой Родины развал.
Особо не ругала Горби,
И знала, кто за ним стоял.
Пропали денежные суммы;
А позже появились сумы…
Почти полвека грел Восток,
Но есть у каждого исток.
Хоть больно мне тревожить рану,
Открою новую главу,
Где села в поезд на Москву,
Сказав «прощай» Узбекистану.
В Россию перебрался зять,
Потом её решил позвать.
62
Явилась, так сказать, на склоне…
(И там три года провела)
В село в Кирилловском районе.
Вот признаки того села:
Клуб, школа, почта, магазины…
И живописные картины:
Домишки, лес, луга, поля;
Здесь Вологодчины земля;
Руины церкви: стала лишней…
Решили сделать там спортзал
И завезли материал,
Но молнию послал Всевышний.
До озера два-три шажка.
Вот вид Никольского Торжка.
63
«Здесь называют нас чужими,
Мы беженцы в устах сельчан.
Не рады нам, живём в зажиме:
Езжайте, мол, в Узбекистан.
Прошла войну и лихолетье;
Сегодня праздник: двадцать третье…
И где он, тот авторитет?
Где поздравленья, пиетет?
Сменив тепло на многоснежье,
Сижу без музыки, друзей,
В слезах, не в радости своей.
Вот что дало нам зарубежье», –
Писала в стылом феврале
На родине – чужой земле.
64
Вернулась в Вологду родную
Лишь через пять десятков лет.
Её увидела иную,
Вот приблизительный портрет:
Автомобилей стало много;
Где рынок был, сейчас дорога;
Проложен через реку мост;
Высотных зданий виден рост.
Растут и улицы быстрее,
По ним троллейбусы идут;
Шумят заводы; вспомню тут
И о картинной галерее…
Шары по Вологде летят:
Ей восемь сотен пятьдесят.
65
Вниманья не было сначала,
О том узнал из первых уст.
Частенько почту проверяла,
И вновь почтовый ящик пуст.
Ни приглашений, ни открыток…
В Узбекистане был избыток,
В России в праздник – тишина.
Ждала, надеялась она…
Весьма печальна эта тема,
Когда участница войны
Забыта в главный день страны.
Но решена была проблема:
Был с поздравлением конверт
И приглашенье на концерт.
66
Военно-фронтовые годы
Всё чаще видела во сне:
Японские морские воды,
Знакомый катер на волне…
И осень поздняя с циклоном;
На море буйном и бездонном
Сначала зыбь и первый шквал,
Затем тяжёлый серый вал;
Вода и ветер всё капризней,
Грохочет гром над головой,
Зигзаги молний, вихря вой;
Борьба за сохраненье жизни.
Тайфун – сам чёрт! Мрачнеет высь.
Наш катер тонет. Не спастись.
67
И вдруг ушло, что было прежде:
Кругом тенистый чудный сад,
Где Саша в шёлковой одежде
Сидит, вкушая виноград –
Кишмиш, сохиби, дамский пальчик…
А перед ней курчавый мальчик
Читает с отзвуком волны
Стихи, что ей посвящены.
Опять волнение во взоре,
Тайфун эмоций и слеза.
Он смотрит в Сашины глаза
И видит влагу, видит море.
Забыв про ягоду свою,
Она была в другом краю…
68
…Всегда подвижная, живая,
Не жаловалась на болезнь,
И, в бодром духе пребывая,
Любила петь морскую песнь.
Прошли года, стал белым волос,
Но не сменился Сашин голос;
Он был поставлен, низок, чист,
Хотя она не вокалист.
В строю бывала запевалой!
Была в тельняшке день и ночь;
Просили спеть, она не прочь:
О море Саша тосковала,
И «Бескозырка» вновь и вновь
Звучала, нам волнуя кровь.
69
Девчата тоже воевали,
Не нужно это забывать.
Есть благодарности, медали
И дневниковая тетрадь,
Где прошлое тысячелетье.
…Когда семь лет царило – третье,
Когда с недугом шла борьба,
Лежала в полусне, слаба,
Я Сашу обнял, и два слова
Сказал всего лишь: «Ты – моряк!»
И вдруг – улыбка, добрый знак.
В тот миг была матросом снова,
Который в море выходил…
Что ей дало немного сил.
70
…Писал два месяца поэму
(Так жанр условно назову),
И видел каждую подтему
Предметно, словно наяву.
Серьёзный труд: я не забавник!
Сам Пушкин, вечный мой наставник,
Был строг со мной, а также мил:
Строфу любезно предложил.
Я девятнадцатого мая
Канат швартовый отвязал,
А он – девятого… Причал.
Но я познал минуты рая:
Своею музой усыплён…
И прерываю сладкий сон.
19 мая – 19 июля 2022
--
П р и м е ч а н и я
15 строфа. ГКО – гос. комитет обороны.
В то время была объявлена комсомольская мобилизация на Дальний Восток: девушек-добровольцев направляли на Дальневосточный фронт.
18 строфа. В действительности: бухта Ко'зьмина (1-й слог ударный).
31 строфа. Санитарка – М. Н. Цуканова, Герой Советского Союза.
А. К. Матвеева встречалась с Марией в экипаже.
38 строфа. Богом для японцев был их император.
53 строфа. «Залёг персидским исполином»: 1) мост построен в типичном персидском стиле, 2) один из наиболее старинных и крупнейших мостов подобного рода во всей Средней Азии.
68 строфа. «Бескозырка» (слова Н. С. Верховского) – любимая песня: «В наших кубриках с честью, в почёте…» и т. д.