...просто это длилось все очень долго
многослойность неба над рыжим полем
...на тебя смотрела сестра погодка
в кардигане съеденном жадной молью
...в едком дыме курева бог помилуй
стали бы цветами все самокрутки
что-то запредельное видно было
бабки вспоминали погибших внуков
выше ружей разве что на наперсток
был дырявый мир да и тот украден
дайте дайте детям игрушки взрослых
дайте дайте вольницу сербской гайде
пусть оплачет милица за тебя ли
ясноглазых соколов с ветром в крыльях
вы с сестрой когда-то о них мечтали
полоская тряпки в ручье
...от пыли
не спасет ничто
пыль воскреснет раньше
память протирать
что ловить дождинки
...это долго длится и будет дальше
смерть умеет петь как никто фальшиво
...на тебя смотрела сестра погодка
примеряя мимику и манеры
тренируя знаковую походку
как у той придуманной королевы
что не знала голода и страданий
что не знала тяжести коромысла
...тетка вон на кладбище на свиданье
по земле идет нерадиво лысо
по земле все слезы в себя впитавшей
шаг за шагом юбка прилипла к икрам
...ты боишься стать хоть на годик старше
впрочем ты бояться давно привыкла
...вы с сестрой целуетесь понарошку
с двух сторон сжимая одну подушку
- молишься? о чем?
- я? о гладкой коже
и о том чтоб вдруг запретили ружья
- но ведь...
- да ведь...
- как же тогда?..
- не знаю.
многослойность неба над рыжим полем
выше женщин с белыми волосами
выше человеческой вязкой боли.