Когда снег выпадает летом
и забывает выпасть зимой,
когда находит на камень где-то
коса, и день превращается в бой,
когда мудрецы наверху решают,
как нам жить, как дышать,
когда выходят в цветы лишаи,
когда на пост назначают дрыща,
Абояма надевает галоши.
Он небросок, поджар и владеет телом,
как оружием — Азия всё ж:
здесь каждая сакура помнит, в чём дело,
и на понт её не возмёшь.
Но даже на этих бескрайних просторах
его знают в лицо и сейчас,
когда возможно решить по-простому,
по ком не тает свеча,
Абояма надевает галоши.
Гаутама напоролся на мину,
когда уходил в лес.
По принцу не справят поминок,
не выпьют фени, чтоб воскрес.
Все пагоды стали б светлее,
чище стала б вода,
если спрашивали бы в бакалее
покупатели: "Ну, когда
Абояма наденет галоши?"
Он расскажет при встрече, как быть мне.
Я гляжу на слепой экран:
не узнать в череде событий,
сколько мам мыло сколько рам
в тех сметённых разрывом стенах,
про которые в новостях...
Абояма пружинит тело:
всем воздаст — и его простят.