Обними меня, стареющий июль.
На двоих остатки виски разолью,
прихлебнём,
поговорим о том о сём.
Солнце за море улиткою сползёт.
Ритм и рифма затеряются в ночи,
да и пусть.
Нестихотворно помолчим:
ты — вальяжный, златокудрый сибарит,
я — невольница незапертой двери;.
Запах яблочной зелёной кожуры,
шар фонарный эфемерно-бледно-рыж.
Ветер — влажный, чуть подсоленный — легко
гладит щёку,
треплет волосы рукой,
будто кто-то долгожданный и родной
с безалаберным гулякой заодно.
Нам с июлем загадать бы на звезду:
взгляды в небо,
ждём — когда же упадут,
оставляем непросмотренные сны
умирать в пододеяльниках льняных.
Волны ленятся, ползут едва-едва,
кромку пляжа заставляют остывать,
между пальцами стекают чернотой —
шелковистое прозрачное ничто.
Термос кофе,
пара слипшихся конфет:
разве можно без заначки ждать рассвет,
до него — десяток треков mp3,
сто ступенек меж рассохшихся перил,
ворох мыслей о путях и поездах,
да один вопрос — «когда же, ну когда?!» —
без ответа.
Белых чаек белый шум,
буруны,
светила алый абажур —
здравствуй, утро.
Соберу, сомну в горсти
ночь минувшую,
подую — пусть летит,
ты поймай её, расправь, как пёстрый лист,
прочитай,
услышь,
увидь —
и улыбнись.