всё прояснилось позже,
вначале ты был так свят:
чистая и похожая
на полотно неизмятое
родственная душа;
ближе нательной рубахи;
мы тебе всё прощали,
даже свой собственный страх
перед твоим идеалом —
вдруг, ты достоин иного?
позже, когда не стало
в тебе ореола и Бога,
ни твоих праведных дел,
мы, вероятно, прозрели:
стать и пропорции тела
словно бы за неделю
делись невесть куда,
словно бы ты исказился,
словно бы исхудал
духом или же силой;
сколько бы ни молились
в храмах, церквях или Мекке,
ты изменился,
стал простым человеком;
вот ты не бог, и некстати,
просто обыкновенный,
и при твоём распятии
кровь как у всех из вен
льётся алым на кожу,
пачкает желтый песок,
ты же простишь нас позже?
только святой бы и смог