Стоял холодный снежный декабрь. Я спешил на поезд, очередной раз в командировку. Пришлось бежать, задержался дома. Снова повздорили с Ленкой. Умеет же она перед отъездом настроение испортить. И без того тяжко уезжать на целый месяц в чужие края.
Я бежал, дыхание сбивалось из-за холода, холодный ветер обжигал лицо. Хорошо, что в вагоне было тепло. Видимо, оказался добросовестный проводник.
Я направился к своему месту, в вагоне было мало людей. На север сейчас мало кто ехал, близились новогодние праздники.
В моем купе сидела приветливая старушка. Как только я успел поставить сумку, она улыбнулась и сказала: «Здравствуй, сынок! Раздевайся, присаживайся».
Я, откашлявшись, поздоровался с моей попутчицей, поставил сумку и скинул промерзшую куртку на сидение.
«Замерз ты, вижу. Надо тебе горячего чаю попить. У меня и мед есть, вкусный, гречишный, очень полезный. Чтоб не разболелся, не дай Бог!» - заботливо проговорила бабуля.
«Спасибо большое», - ответил я сухо. Мне сейчас не особо-то хотелось разговаривать.
Через пару минут наш поезд тронулся, проводник принес постельное белье и теплые одеяла. Спросил, не хотим ли мы чай.
«Да, пожалуй, можно. Принесите, пожалуйста, мне и моей новой знакомой», - улыбнулся я.
«Меня зовут Вера Петровна, можно просто баба Вера», - сказала старушка, доставая баночку темного ароматного гречичного меда.
На вид бабе Вере было около восьмидесяти. Но она была очень бодра для своих лет. Преклонные года особенно выдавали ее морщинистые венозные руки, и лицо, повидавшее на своем веку много. Но оно было необычайно светлым, лучистым, приветливым.
На голове бабы Веры был хлопковый платок в мелкий цветочек. Такой, как обычно рисуют на классических бабушках в книжках для детей.
Мы пили чай молча первые минут десять. Баба Вера задумчиво смотрела в окно, словно что-то разглядывая там. А за окном мелькали лишь заснеженные ели и темно-синие сугробы. Уже вечерело.
«Куда путь держите?» - решил я прервать молчание.
Баба Вера вновь улыбнулась и ответила: «К детям, к внучатам своим. Ждут они меня очень. А я сначала сомневалась ехать ли, всегда ездила с Ванечкой, а тут вдруг одна. Но сколь той жизни, надо успевать».
«Хорошие дети у вас, раз так ждут! Редкость в наше время», - продолжил я.
«Самые лучшие!» - довольно прищурившись, сказала старушка.
- А ты, бери, бери медку то, это домашний, такого в магазине не найдешь. Любимый мед моего Ванечки. Он его особо с блинами любил.
"Видимо Ванечка — сын бабушки, - подумал я и отхлебнул горячий чай с терпким мёдом. Но спросить свою попутчицу о Ванечке постеснялся.
«Сумка у вас такая большая, как же вы ее сами-то дотащили?» - поинтересовался я, глядя на огромную клетчатую поклажу бабы Веры.
«Да вот, гостинцев ведь везу внучатам, соленья разные. А то сейчас ведь домашнего такого не найти. А помог мне сосед мой, больно он добрый, всегда отзывается на помощь. Сережка с третьего этажа. Спасибо ему, Господь ему воздаст!» - сказала бабушка.
«Да, мир видимо, не без добрых людей!» - ответил я.
«Не без добрых! Это точно, сынок. Ванечка всегда говорил, что добро – оно к нам возвращается, если мы в свою очередь его сеем вокруг. А он действительно был очень добрым человеком, таких больше нет на свете», - проговорила, кивая баба Вера.
С такой теплотой говорила старушка последние слова, что в сердце у меня что-то защемило.
Уже смеркалось, мы перекинулись еще парой фраз, допили свой чай и начали готовиться ко сну. Завтра утром была станция Веры Петровны.
Свет в вагоне погас, я лег на свою полку, пожелав доброй ночи бабушке. Лежал долго с открытыми глазами и думал над сказанными ею словами, спрашивая себя:
« А я добрый, ли я человек? Эх, ведь и сам нагрубил Ленке на эмоциях. И чего вспылил, сам не мог понять. Трудная была неделя, столько всего навалилось, а тут еще она со своими претензиями».
Рано утром я проснулся от того, что поезд остановился, и в вагон шумно вошли несколько пассажиров.
Баба Вера стояла напротив, завязывая толстый пуховый платок на голову.
«Доброе утро, сынок. Вот и моя станция. А тебе счастливо доехать, будь здоров!» - улыбнувшись, сказала она.
«Я вам помогу с сумкой» - предложил я, накидывая куртку.
«Спасибо тебе, добрый человек! Хороший ты, сынок, заботливый. Ванечку мне моего напомнил в молодости", - с ноткой грусти, сказала бабушка.
- Ты береги свою любимую, если она у тебя есть. Время пройдет – жалеть будешь о многом. Потом ведь ценить начинаем, когда поздно. А время, оно ведь вспять не возвратится».
Я молча донес сумку до выхода, там бабу Веру уже встречала целая группа молодых людей.
«Вот и внучата мои, родненькие!» - радостно сказала старушка.
«А Ванечка то, это кто?» - решил напоследок спросить я.
«Ванечка? Это любимый мой. Муж мой родной, погибший. Уж сорок лет как нет его, а ведь словно вчера поженились…» - сказала мне напоследок Вера Петровна.
Я подал сумку молодым людям, пожелал им всего хорошего и вернулся на свое место.
Поезд снова продолжил свой путь, а я смотрел вдаль уходящей счастливой группке молодых людей, с их светлой доброй старушкой.
Отчего-то в горле встал ком. Я прокручивал все слова бабы Веры о муже. Как же трепетно и нежно она говорила о нем, словно он был еще жив. Какая вечная любовь была в ее словах…
Я набрал номер Лены. Она взяла трубку не сразу.
"Да", - ответил мне родной голос.
«Ленчик, ты прости меня, погорячился я вчера. Не могу я без тебя, родная, ты же знаешь» - с нахлынувшими эмоциями, сказал я.
Мы проболтали еще минут сорок, пока была связь. Пожалуй, как никогда долго. И как никогда, я осознал, как важно ценить то, что мы имеем.
Ведь время, оно ведь, не возвратиться вспять…