маме
Мой век без тебя протянулся,
как раненый авиаборт,
в рывках экстремального пульса,
в бедламе ремонтных работ,
в раздумьях про близкое горе,
своя ли чужая вина,
неважно, когда детской кровью
утроба у смерти полна.
и глядя на старые снимки,
из глаз выковыривал слизь.
шептал в небеса невидимке:
"Приснись мне, родная, приснись!"
хоть в правды империй не верил,
и был только чуточку бел,
но суть антирусского зверя
постигнув, всем сердцем скорбел.
по кровникам, стравленным ловко,
как в раже бойцовские псы,
по вечно оскаленным глоткам,
что верят в хозяйские сны.
он брёл по тропе "немолита",
где камень сочился слезой
по всем немовлятам убитым,
вопил: вот он - ваш мерзозой!
***
час не ровён и ровно через год,
как сбросила ты груз земных печалей,
твои часы не просто замолчали,
а отказались следовать вперёд.
и наблюдая словно бы в рапиде
свободное падение минут,
я всё-таки надеялась - пойдут.
упавшие часы - не истребитель.
но звонко попрощавшись, циферблат
усищи стрелок вздёрнул: не усердствуй,
в открытом небе времени и сердце
лишь человек - вневременной расклад.
храни его в себе, живи и помни
балладу о прокуренном вагоне.
****
... и дольше века длится немолит,
не вяжется строка со всяким лыком.
освоив пресловутый метод тыка,
калекарь-хронос там же, где болит,
ланцетом ковырнёт - авось поможет?
слова молитв летят в эдемский сад,
и градом по лбу - выбыл адресат,
а ты всё повторяешь: «дай нам, Боже...»
19.07.2022