А Бог сошёл. Он так решил: сойду,
чтоб личную прочувствовать беду,
чтоб не за всех, а за себя поплакать.
И воплотился в скорбного отца,
и вот он, Бог - у старого крыльца,
и у ноги скулящая собака.
Он с кладбища весь путь прошёл пешком –
сначала полем, после бережком,
а слёз всё нет… И всё вокруг - пустое…
И, кажется, не будет никогда:
слезами не врачуется беда –
ни божьей, ни отцовскою слезою…