Акула будет рада, если весь мир окажется под водой.
Китайская пословица
Дела почти закончены: послы
наладили контакт по части шёлка.
Племянница посматривает в щёлку:
даётся диву долгой перебранке.
У дяди затянувшийся позыв.
Он пьёт свои лекарства перед баней.
Империи наскучили оравы.
Начальник стражи, видимо, простыл,
хоть стражники талдычат, что отравлен.
Повозки переставлены в гараж,
а лошади налопались от пуза.
Молоденькая тётенька опухла -
беременна, тут нечего и думать.
Невесело, что будущий гарант
находится в утробе круглой дуры.
В Китае власть жестока, но игрива:
династии ласкала и гнала
и в хвост, как это принято, и в гриву.
Особое внимание к еде:
в бульон вчера подбросили отраву.
Но повара не тронули. Отрадно,
когда у власти столько остолопов.
Империя у пришлых на е*де,
но местные пока что осторожны,
хотя их с двух сторон нещадно доят.
Послы, потискав в бане потных дев,
обмылись молодильною водою.
В апортовых садах неурожай,
а дядя поощряет садоводов.
В извечных отношеньях "стадо-волки"
выходит, стадо больно ох*ело;
и тётенька надумала рожать
под чутким руководством акушеров
вдали от гомонящего Пекина.
Племянница вздыхает: как рыжа
и, судя по всему, бесперспективна!
Приедет - дядя слёзно обещал -
метровый птеродактиль с родословной.
Ушло немало вин и разносолов
заводчикам породных динозавров.
Пока уговорил их, обнищал.
Заводчики, оставив дикий запах,
уехали. Все спиты поголовно.
Их руки загрубели от нунчак,
они их долго мыли под колонкой.
А тётке куплен редкостный павлин
(зачем ей эта радуга под боком?)
Заносчив страшно, важная походка,
но из-за криков хочется зарезать.
В последний месяц солнышко палит.
Практически задёрнуты завесы.
Слуга не расстаётся с опахалом.
У окон круглосуточный полив,
который палисадник опохабил.
Задатки превосходного лгуна
у дяди проявились в самом детстве.
Империя к несчастью самодельна,
поэтому темна и сиротлива.
Империи, где бледная луна
играет роль первичного светила,
подвержены сомнительным процессам.
Племянница уже наделена
наследным правом вырасти в принцессу.
В империи разгуливает спид:
аптекари торгуют пузырями
стеклянной рыбы, действенность зарядки
имеет отрицательное эхо.
Пока ослабший дядя крепко спит,
племянница удваивает эго.
Империя настолько стадовидна,
что дурни пьют за разум чистый спирт,
а шлюхи порицают содомитов.
Хоть яды запретили по стране,
аптекари жадны и кровожадны.
Послы почти полночи копошатся -
рассматривают выкраденный кокон.
Пузатый император постройнел:
супруга не даёт ему покоя,
по глупости, не верит, что брюхата;
кукожится и плачет до соплей,
в то время как застенчивый бухгалтер
продумывает как бы из казны
урвать кусок на свадьбу со служанкой.
Когда б его глаза могли сужаться
до уровня тугой блескучей нити,
они бы стали попросту красны.
Пусть каждый диссидент и каждый нытик
запомнит как империя нищала.
Историю нетрудно исказить,
сложнее отыскать её начало.
Недавно дядя выменял бильярд:
в свободное - играет на бильярде.
Племянница активно наделяет
себя наследным правом быть царицей.
Купила горы нового белья,
ведёт борьбу с начальным целлюлитом;
умна, немного взбаламошна, спортивна,
но вечером с улыбкой сыпет яд
в стакан на белом столике с павлином.