Два Александра - окончание

Максим Шумков
Туда же, т.е. к Зимнему дворцу, подъехал на карете из Таганрога Александр Павлович Благословенный, желавший непременно послушать оперу на либретто пиита Вознесенского о времени своего правления. Император был очень рад встретить на Дворцовой своего милого племянника, которого он помнил маленьким мальчиком. Будучи чрезвычайно сентиментальным, царственный дядюшка даже расплакался, обнимая и лобызая двоюрного потомка и говоря ему что-то очень трогательное, переходя с русского на французский и обратно на русский.

На сцене начал исполняться трек про белый шиповник и оба Б~жьей Милостью Государя Всероссийских направились ближе к сцене. Им преградила путь охрана, с вопросом нет ли у них с собой чего-либо запрещённого. К охране оперативно подошёл неприметный человек в сером статском костюме, что-то неслышно произнёс и охранник сразу же отошёл куда-то. "А вы вероятно из Третьего Отделенiя, которое, как я слышал, учредилЪ после меня мой любезный брат Николя," - спросил Александр Павлович у человека в штатском, определив это по каким-то ему известным признакам. - "Как тамЪ поживает граф БенкендорфЪ?" - Однако штатский не ответил и очень быстро скрылся в толпе.

У хромоножки же Лебядкиной, пошедшей было вслед за венценосными особами, охрана хотела забрать бутылку с водой.
- Не дам, - с праведным возмущением сказала Марья Тимофеевна. - Это святая питьевая вода, мне её в Казанском соборе батюшка Спиридон вчера после службы вечерней освятил. А вы наверно вообще у Гришки Отрепьева самозванца раньше служили, раз пускать меня не хотите. - И осталась за оградой, начав окроплять водой окружающее пространство на предмет установления всеобщей мировой гармонии.

Как раз в этот момент зазвучал финал мюзикла с многократным "Аллилуйя любви". Александр Павлович вновь не смог сдержать слёз и протирал мокрый от непрекращающегося плача лорнетЪ. "АхЪ, Mon Cher neveu, - говорил он племяннику, - сколько во всём этом символизма, сколько мистических совпадений, le fantastque, l'incroyable. Надо будет обо всём этом непременно написать баронессе КрюндерЪ..."