Я шел к реке, навстречу – странный чел:
исполнены глазища любопытства,
ко мне он обратился: Эй, пострел!
С улыбочкою и не без ехидства:
Торопишься успеть? Как мир старо!
Вон Шнур и пьет и курит, богатея,
а ты, походу, нищенствуешь, бро,
скитальцем стать – не лучшая идея!
Я резко возразил, что начал пить,
когда Шнура колбасило в завязке,
чем больше я в себя старался влить,
тем меньше он бухал, как по указке,
но я, достигнув высшего в питье,
отправился в обратном направленье,
а Шнур напротив словно в забытье
ударился в питьё, как в откровенье,
и вот еще: Взгляни на циферблат –
меня за горизонт уводит стрелка,
а Шнур, опять переобувшись в мат,
вокруг бутылки крутится, как белка!
Я ж, выскользнув из лопастей часов,
вдруг оказался посредине поля,
лишенный повседневности оков,
иду к реке, бескрайность глаголя!
Низложен мною принцип основной
движения по кругу дней и ночек,
осталось обрести покой земной
дорогой пилигримов-одиночек…
Тот пробурчал: Ну ты оригинал!
И тут же посоветовал девчонку,
расхваливал цвет глаз, лица овал,
и туфельки, и модную юбчонку,
и знатную фамилию, и прыть,
хоть это и звучит весьма банально,
и лютую способность землю рыть,
вскрывая потайное триумфально!
И острый ум в затейливых очках,
и речь благоразумную, и ножки,
и сгусток воли в узеньких плечах,
но не сошел я с избранной дорожки!
Лишь повторяя: Мол, идти к реке,
как старец, преисполнившись в познанье,
что с вечностью седой накоротке,
не прихоть ротозея, а призванье!
Но путник, знамо, опытный софист,
витийствовал: В столице хлебородно!
Подумай головой своей, буддист, –
твоё «иконоборчество» бесплодно!
А я в ответ: Поверь мне, у реки
воспрянут мысли, резвые, как кони,
там места нет для ноющей тоски,
и солнце сыплет золото в ладони!
Но чел серчал: Послушай, не шали!
забудь ты о своей речушке, то не
на стиле «Ламборджини», хоть в пыли,
поедем же скорее к Вике Боне!
Река в лучах – вот истина, где дух
становится возвышенным, коллега,
а ты, я вижу, в праздности протух,
айда со мной, узреть красоты брега!
Послушай, друг, ну точно, как осёл
ведешь себя, упрямиться не надо!
И с помпой несусветное наплёл
о близости побед, об Эльдорадо!
Но выбор всё же сделан: над рекой
увижу я, как звезды будут литься,
и зачерпнуть смогу своей рукой
свет истины, не смея возгордиться!
Останешься страдальцем – это факт!
На месте незнакомца топал Шнуров:
немедленно подписывай контракт –
избавишься от мыслей-самодуров!
Река ведь симулякр, лживый сон,
очнешься у бесславного корытца,
ступай за мной в попсовый пантеон,
и будем над элитами глумиться!
Тут я рванул вперед, и чудо вдруг
случилось – музыкант преобразился!
Истаяли ботинки, складки брюк,
пиджак в одно мгновенье испарился,
и всё ж покамест цинику с руки
вспороть души ранимое суконце,
но я вообразил стекло реки
и тонущее в нем живое солнце,
и тотчас собеседник мой пропал,
из пустоты ж соткался Гаутама,
он, тихо рассмеявшись, мне сказал:
Ты выдержал урок, отшельник Брама!
А дальше – пропасть неги, бирюза
и сладость нескончаемого лета,
зигзаг реки да вечности глаза
отчаянно-пронзительного цвета!