Никто из мифа не ушёл,
хотя бы и в лесную чащу,
откуда письменный весь стол
пришёл, большой и настоящий;
тем более, за берега,
хоть самых приворотных речек,
где птица говорила «да»,
как настоящий человечек;
ни за шары без полюсов
с пустынями больших пейзажей,
ни за кулисы голосов,
ни за надуманности даже;
ни за границы без границ
и мест, где лишь одни законы,
ни за преображенье лиц,
ни за родимые каноны;
не растворился в небесах
и в недоступных взору чащах
лесных и просто в голосах,
доверенных и настоящих.
Век всё презрел и всё успел
с тройным заделом и навеки,
пусть даже после всяких дел,
где исчезают человеки.