Напуганный не только красотой
сердечных стуков и своих, и чуждых,
но также перегнившею листвой,
иду путём путей своих натужных.
Свет ярок, темень тоже и ярка,
и на иных просторах ощутима –
в начальных классах, разве что, слегка,
а в выпускных – испепелённо зримо.
Монады там, где салютует мозг
как будто бы их действенной усладе,
а сам он, свой сокрыв от них же лоск,
в своей дрейфует мысленной засаде,
и связи нет при этом никакой
между вот тем и сокровенно этим, –
отсюда шар и полнится земной
бессвязностью, бытующей на свете.
И здесь же вся болтливая гряда
в обход любых и всяких математик,
единственно в которых слово «да»
не требует вмешательства грамматик.