Пролог.
Надрывный плач Светланы Николаевны острым ножом врезАлся в уши стоящих вокруг гроба учеников 9"А", и сильнее всех испытывали эту боль трое подростков: Андрей, Женя и Серёжа. Именно они в тот злосчастный день 10 июня 1993 года вместе с её старшим сыном Максимом отправились на поиски военных трофеев Великой Отечественной войны в находящийся неподалёку от посёлка лесок, где в период с августа 1941 по январь 1943 года проходили ожесточённые бои. Друзья успешно сдали выпускные экзамены за 9 класс и делились друг с другом своими планами куда пойти учиться дальше. Сын Светланы Николаевны Максим хотел закончить 11 классов и поступить в Политехнический институт, чтобы стать по примеру своего отца инженером. Андрюха, восхищённый произведениями Александра Гриневского и Виктора Конецкого стремился скорее стать моряком – штурманом дальнего плавания и поэтому готовился к поступлению в Морской колледж. Женька был спортсменом, в 8 классе он уже выполнил норматив кандидата в мастера спорта, и после 11 класса планировал поступить в Институт Физической Культуры. Из этой четвёрки друзей, только Серёга не имел конкретных планов. Он рос в многодетной семье, был самым младшим и имел шестерых старших братьев и двух старших сестёр. Его мать работала в совхозе дояркой, отец трактористом. Обычная советская семья, проживающая в небольшом посёлке, образованном в связи со строительством молочного комплекса. Закончить полную среднюю школу, даже при всём его желании, шансов у него не было, так как большая трудовая семья всё время испытывала недостаток материальных средств. Поэтому самым верным путём для него была учёба в ближайшем ПТУ на автослесаря с правами водителя категории «В» и «С». Там платили стипендию, кормили обедами и бесплатно выдавали обмундирование.
Стояла прекрасная летняя погода, над полями летали чёрно-белые хохлатые чибисы, то и дело зависая в воздухе, берёзы начинали покрываться молодыми зелёными листочками, а на песчаных пролесках появлялись первые сморчки. Настроение отличное, экзамены сданы, а в груди начинает всё чаще биться сердце: «какой клад нам сегодня приготовила испещрённая следами боёв земля?». За последние два года «чёрного копательства» они уже находили множество интересных трофеев: немецкие штык-ножи и пряхи, миномётные мины, противотанковые гранаты, проржавевшие винтовки и автоматы, патроны разного калибра и много других военных предметов. Что-то оставлялось себе и реставрировалось, что-то отдавалось в школьный музей, то, что можно было взорвать – было взорвано в кострах, а то, что трудно было идентифицировать оставлялось ими на месте.
И в этот раз земля не пожалела для них своих «сокровищ». Андрюха, набредя на песчаную полянку, на которой росли сморчки, тут же позвал ребят помочь ему их собрать. Максим, первым отозвавшийся на призыв товарища, чтобы освободить руки воткнул в землю щуп. Раздался скрежет металла о металл. Забыв про грибы, парни расчехлили сапёрные лопатки и через пару минут отрыли два цинковых ящика со следами оливковой краски.
- Вот это уже интересно! – с придыханием произнёс подошедший Серёга. Он был самым любознательным из всей четвёрки, хорошо учился и, если бы не тяжёлое материальное положение его родителей, мог бы в будущем с лёгкостью поступить в любой ВУЗ и в перспективе заняться наукой. Отодвинув подступивших товарищей, Серёга, со знанием дела вскрыл цинковые ящики, и на Божий Свет, вымазанные масляной смазкой явились пролежавшие 50 лет в многострадальной русской земле детонаторы от противотанковых мин. Великая немецкая нация всегда славилась тем, что умела делать добротные качественные вещи, которые могут служить человеку долгие-долгие годы. Беда только в том, что не всегда эти вещи приносят человеку благо….
Обрадованные столь редкой находкой ребята тут же отправились в посёлок показать свои «сокровища» старшим товарищам, чтобы совместно решить, что с этим «добром» делать. Но пацаны, они на то и пацаны, что энтузиазма и энергии много, а мозгов мало. Увидев по дороге лежащий на краю поля булыжник, парни стали метать в него детонаторы, ожидая увидеть красивые взрывы. Серёга был единственным, кто не участвовал в этом действии. У него не было страха, он стоял немного поодаль и, как настоящий исследователь, наблюдал за происходящим процессом. Ему также было интересно увидеть конечный результат. Но, к великому сожалению ребят ничего не происходило. Отчаявшись, Максим со всего размаху бросил об землю детонатор прямо себе под ноги. И тут произошло то, что все так стремились увидеть, но никто не представлял себе, что это будет именно так. Раздавшийся громкий взрыв привёл стоящих недалеко от Максима, в одно мгновение повзрослевших молодых людей, в лёгкое оцепенение. Звон в ушах заглушал скулящий голос, медленно опускавшегося в облаке чёрного дыма и пыли, истекающего кровью Максима. Женька кричал и держался за свою ногу. Небольшой осколок разорвал штанину и неглубоко впился в живую плоть. Андрюха зажимал уши руками и широко раскрывая рот, орал во всё горло. Из его правого уха тонкой струйкой стекал на плечо ручеёк ярко алой крови. Серёга пострадал меньше всех, его только слегка оглушило. Он первым подошёл к лежащему в неестественной позе телу, нижняя челюсть была оторвана, внутренние органы, вырванные из чрева, вперемешку с дорожной пылью образовали собой кроваво-грязную кучу. Впоследствии, Серёга удивлялся тому, что его не вытошнило, как это обычно показывают в художественных фильмах, когда человек впервые в своей жизни видит изуродованный труп.
Когда оцепенение прошло, испуганные случившимся школьники, начали нервно думать о том, как им избежать возможных неприятностей. Кто-то предлагал убежать, кто-то спрятать тело, но рассудительный и хладнокровный Серёга быстро пресёк нерациональные варианты и высказал твёрдое убеждение, что надо идти в контору вызывать «скорую помощь» и милицию. Прибывшие на вызов службы, обыденно произвели положенные в таких случаях действия: «скорая» засвидетельствовала летальный исход и забрала труп, а следователь составил протокол и взял показания свидетелей. Троих школьников после допроса отпустили домой. В ближайшие дни им предстояло пережить первый в жизни каждого из них серьёзный психологический стресс. Сначала он был вызван, произошедшей на их глазах трагической гибелью друга, а через два дня душераздирающем криком Светланы Николаевны и немым укором папы Максима. В его серых, с опустошённым взглядом глазах, пристально смотрящих на стоящих у гроба его сына троих одноклассников, невольно читалось: «почему вы живы, а он нет?».
Глава 1. Андрюха
Огненный красный шар раскалённого солнца неумолимо погружался в толщу морской воды, выбросив в небо ярчайший столб закатного луча.
- Что это было? – разинув рот, удивлённо поинтересовался молодой рыжий штурман.
- Обычное дело… - пробурчал с пренебрежением в просоленные морем седые усы старый боцман Геннадич и, сплюнув сквозь зубы через свежевыкрашенный якорный клюз ухмыляясь добавил:
- То же мне, нашёл чему удивляться!
Боцман неспешно спустился с бака, оглядывая хозяйским взором надстройку судна, прикидывая в уме фронт предстоящих на завтра малярных работ для палубной команды. А восторженный, впервые в жизни увиденным природным явлением Андрюха, продолжал стоять на баке всем телом навалившись на высокий фальшборт. Вся его фигура в этот момент выражала стремление взметнуться ввысь вслед за ярчайшим столбом, уходящего за горизонт Солнца. Это был его первый заграничный рейс в должности третьего помощника капитана. Два месяца назад он успешно окончил Морской колледж и отец его одногрупника, работающий в отделе кадров частной судоходной компании, устроил его на работу. Андрюха был безмерно счастлив: он стал тем, кем мечтал стать всё детство. Суровая реальность, конечно, оправдала не все его ожидания, но он был полон надежд и отчётливо представлял свою будущую карьеру: «пару годиков похожу «трёшником», потом стану «секондом», если аварий не будет через пару лет продипломируюсь на «старпома», ну и к тридцати годам, когда уже нагуляюсь и буду иметь перспективу стать «мастером» найду себе красивую жену и заведу семью».
- Эй, трёшник! Хватит мечтать, пора на вахту! А я стучу, стучу тебе в каюту, пока Геннадич, проходя мимо, не пробурчал, что ты на баке медитируешь, – добродушно похлопывая по плечу, улыбаясь произнёс подошедший вахтенный матрос Эдик. – Я Саню разбудил, Викторыча тоже, так что давай, через 15 минут на службу.
- Спасибо, Эдик! Уже бегу! – и Андрюха, сделав глубокий вдох свежего морского воздуха, быстрой лёгкой походкой направился в рубку. А Эдик, невольно переняв у трёшника мечтательное настроение, остался стоять на баке, наблюдая за тем, как от форштевня в обе стороны расходятся длинные белые усы бурлящей морской пены, освещённой светом переднего топового огня.
- Добрый вечер! – негромко, но чётко произнёс Андрюха, заходя в ходовую рубку, - где идём?
- К Зунду подходим, слева датский остров Зеландия, справа Швеция. Будь внимательным, там Эресуннский мост строится, в 2000 году должны закончить, - сухо отозвался старпом, показывая на штурманской карте обсервованную точку, определённую с помощью спутниковой навигационной системы GPS. – Не переживай, сейчас мастер поднимется, он проконтролирует, - добавил он уже более добродушно. – Будешь на вахте проходить самую узкую точку пролива, справа будет шведский город Хельсингборг, а слева- датский Хельсингёр, там на самом краю берега стоит замок Кронборг, всемирно известный «Эльсинор», именно туда Шекспир поселил датского принца Гамлета. Так что бинокль тебе в помощь, запечатлевай интересные места.
- Всем добрый вечер! – раздался спокойный голос Сергея Николаевича. Благодаря своим тапкам на войлочной подошве, он имел обыкновение всегда появляться неожиданно. Это был коренастый, невысокого роста мужчина, с чёрными с проседью волосами и пристально всматривающимся во всё взглядом. Двадцать пять лет работы капитаном наложили на его внешний облик неизгладимый след напряжённого внимания, вызванного огромным грузом ответственности. – Ну что, Андрей Александрович, осмотрелись?
Пожелав спокойной вахты, старпом, во избежание лишних вопросов, прихватив свой любимый стакан в серебряном подстаканнике, быстренько покинул мостик.
- Так точно, Сергей Николаевич! - отчеканил Андрюха.
- Да у нас вроде торговый флот, а не военный – с ухмылкой произнёс мастер, не питавший любви к военной службе, - у тебя кстати, что с армией?
- Человек обещал сделать «военник», - неуверенно ответил молодой штурман.
- Правильно, нечего там сейчас делать, неспокойное время, в армии развал полный, да ещё и Чечня эта… - махнул рукой капитан. - Заполняй журнал, я тут пока порулю.
Так, вахта за вахтой, рейс за рейсом, контракт за контрактом планомерно продвигаясь по служебной лестнице, встретив красивую девушку, обзаведясь семьёй, народив и воспитав троих детей шёл уверенной морской походкой по однажды избранному в детстве пути капитан дальнего плавания Андрей Александрович. За свою жизнь он повидал большое количество разных морей и стран, познакомился с обычаями и культурой многих народов, терпел бедствие в Северном море, подвергался нападению пиратов в Карибском бассейне, но всегда сохранял в сердце неугасимое желание подняться на мостик, и произнеся команду «отдать швартовы» снова отправиться в путь за уходящим в бескрайнее небо ярким лучом закатного солнца.
Глава 2. Женька
Проплыв 50 метров брассом за 28.1 секунды, выполнив норматив Мастера спорта в 17 лет, Женька с лёгкостью сдав экзамены, поступил в Институт Физической Культуры. Он был первым Мастером спорта и единственным парнем за всю историю существования посёлка, кто смог поступить в этот институт. Дело даже не в том, что больше никто и не пытался туда поступить, а в том, что ни у кого не было и малейшего шанса это сделать. Осознание этой неоспоримой истины придавало Женьке чрезвычайно важный и гордый вид. Многолетние занятия плаванием помогли ему сформировать рослую атлетическую фигуру с великолепной осанкой и широкими плечами. На ночных дискотеках в сельском клубе он всегда являлся объектом пристального внимания всех представительниц прекрасного пола от 14 до 30 лет. Такое внимание ему естественно льстило, он считал его вполне заслуженным и обоснованным. В общении с сельскими девушками всегда проявлял высокомерие, позволяя себе отправлять в их адрес обидные колкости. Он твёрдо знал, что будет заводить серьёзные отношения, только с девушками из Москвы или Санкт-Петербурга, поэтому не переживал, когда они на него обижались и временно переставали общаться.
«Велика беда», - ухмылялся Женька, когда Надежда Алексеевна, видя непомерно разрастающуюся гордыню своего единственного сына, частенько говаривала: «Смотри, сынок, останешься один, Бог гордым противится». Мать знала, что говорила, но не имея сил преодолеть свой стыд, так никогда и не смогла поделиться с сыном личной трагедией. В молодости Надежда Алексеевна была первой красавицей в своём окружении. Её отец и мать были кубанскими казаками, имели отменное здоровье и свободолюбивый нрав. Так и она, будучи плотью от плоти своих родителей, рано повзрослев, стала высокорослой красавицей с густыми чёрными волосами и ярко выраженными женскими формами, которые не всегда могла скрыть молодёжная мода того времени. Вокруг неё всегда было много поклонников, каждый второй звал замуж, но она, считая всех недостойными, к тридцати годам осталась одна. Подружки уже давно повыходили замуж и нарожали детей, а она так и не могла определиться кому подарить свою красоту. Но как это часто бывает в подобных случаях, судьба взяла её жизнь в свои руки. К ним в станицу на уборку урожая была прислана воинская часть моряков Северного флота. Морячки на своих грузовиках помогали вывозить с полей пшеницу. И в один замечательный тёплый вечер, после просмотра фильма в летнем кинотеатре, она познакомилась с молодым морским лейтенантом. Вида он был представительного, умел красиво ездить по ушам, наврал, что сам из Москвы и скоро переберётся из холодного Североморска в тёпленькое местечко московского генерального штаба. Надежда решила зацепиться за эту возможность и со всей своей нерастраченной женской энергией отправила молоденького лейтенанта в такое романтическое путешествие, что он потом вспоминал об этом всю оставшуюся жизнь, рассказывая друзьям о своих приключениях: «Да, мужики, такого в моей жизни больше никогда не было!». Но время уборочной быстро подошло к концу, лейтенант благополучно отчалил, и его кильватерный след скоротечно растворился на бескрайних просторах огромного советского союза. А через пару месяцев, мать Надежды строго глядя ей в глаза безапелляционным тоном заявила: «Чтобы духу твоего в нашей станице не было! Опозорила нас с отцом, век теперь не отмоемся. И не вздумай делать аборт!». Так появился на свет в далёком от хлебосольных кубанских полей в новом строящемся посёлке мальчик Женька.
В институте на тренерском факультете группа кафедры плавания была совмещённой с группой кафедры атлетизма. Бодибилдинг начал постепенно выбираться из подвалов, стали проводиться соревнования и всё больше молодых ребят, насмотревшись американских боевиков с участием Сильвестра Сталлоне и Арнольда Шварценеггера стали активно заниматься новым видом спорта. Амбициозные девушки тоже потянулись в шейпинг-студии и открывающиеся в больших городах фитнес-центры.
Так Женька и познакомился с одногрупницей Ольгой. Оля была коренной петербурженкой, с детства занималась в балетной студии, затем в секции художественной гимнастики, но однажды увидев у подруги записанные на видеокассете соревнования Миссис Олимпия по фитнесу, решила стать звездой именно этого вида спорта. Став чемпионкой города, Ольга устроилась работать тренером в новый фитнес-центр и поступила в институт, так как на работе требовали диплом, подтверждающий профильное образование. Находясь рядом с Ольгой, вся Женькина спесь растворялась в одно мгновение, он незримо умалялся. Внешне это было похоже на шествие королевы, позволявшей своему пажу прислуживать ей. Недаром говорят, что всё познаётся в сравнении. Совсем недавно ты расхаживал по своему курятнику гордым петухом, а теперь, находясь в окружении честолюбивых орлиц превращаешься в жалкого цыплёнка.
Женька велением необоримой страсти был влюблён в Ольгу, та в свою очередь, имея нужду в преклонении для поддержания в себе ощущения собственной привлекательности, позволяла себя любить. Она помогла ему устроится тренером в бассейн того фитнес-центра, в котором работала сама. Они вместе закончили институт, продолжая совмещать учёбу с работой, и каждый из них добился высоких результатов в своём виде спорта. За несколько лет усердной работы смогли купить однокомнатную квартиру. Единственное на что у них не было времени, так это на создание прочных семейных отношений. О рождении детей и речи не было, каждый был настолько занят своей спортивной карьерой, что отдавал этому все силы и посвящал всё свободное время. Ощущения эйфории, которое спортсмен переживает, став чемпионом, заставляет его вновь и вновь готовиться к соревнованиям. Это своего рода наркотик, от которого трудно отказаться, тем более, что ты так много отдал за это.
- Ты знаешь, я так больше не могу! – как-то раз запротестовал Женька, когда Ольга вошла в квартиру, вернувшись из очередной поездки на Чемпионат Мира. – Я приехал с соревнований, дома никого нет, холодильник пустой и даже цветы все завяли. У меня складывается ощущение, что каждый из нас живёт параллельной жизнью. Я удивляюсь, почему мы ещё не развелись! Сначала нас связывала учёба, потом стремление заработать на квартиру, а теперь что?
- Ну и что ты предлагаешь? – садясь на чемодан и снимая с головы вязанную спортивную шапку, усталым голосом вопросом на вопрос ответила Ольга.
- Я не знаю! – сморщив лоб, развёл руками Женька. – Может стоит подумать о том, чтобы родить ребёнка?
- Тпруууу! Это не ко мне, мне пока не до этого. Вообще я жутко устала с дороги, у нас пересадка в Москве 6 часов была, – не желая продолжать разговор, она направилась в ванную.
- А к кому! – с ещё большим удивлением заорал Женька, пытаясь перекричать шум льющейся из крана воды, - мы уже пять лет в официальном браке, а толку от этого ноль.
- Ну давай разведёмся, - равнодушно произнесла Ольга.
И тут он явственно понял, что является для своей жены неким необходимым предметом обихода, как маникюрный набор, фен или соревновательный костюм. То есть он нужный, но не незаменимый атрибут, который всегда можно заменить новым. И ему стало так противно! Он прошёл на кухню, сел на стул, упёрся локтями в стол и опустив голову закрыл ладонями своё лицо. Сквозь проносящиеся в голове мысли, он отдалённо слышал голос Ольги, просящей принести ей полотенце, шум закипающей в чайнике воды, радостные крики гуляющих во дворе детей. Но в это мгновение для него всё это не имело никакого смысла. Он молча сидел, не обращая ни на что внимание и всё глубже погружаясь в себя задавался вопросом: «как жить дальше, к чему стремиться, в чём моё предназначение?».
Ольга, надев домашний халат, обмотав голову махровым полотенцем спокойно вошла на кухню и заварила себе кофе. Подойдя к склонившемуся над столом мужу сзади, обвила его своими руками, прислонившись щекой к его макушке и повиснув на его спине ласково произнесла: «Ну что ты, глупенький, я тоже, пока сегодня летели, думала о том, что пора заканчивать со спортивной карьерой - здоровье то всё-таки не железное. Сейчас за пару месяцев восстановимся и обязательно забеременеем. Ну а потом займёмся чисто тренерской деятельностью, зря что ли дипломы получали!». Женька шмыгнул носом и смахнув ладонью покатившиеся по щекам от счастья слёзы, закинув руки за голову, резким движением перекинул жену через правое плечо со спины себе на колени. Та от неожиданности взвизгнула, её красивые стройные ноги, простившись в полёте с домашними тапочками, описали в воздухе дугу и плавно приземлились на пол. Муж крепко прижал Ольгу к своей груди и стал страстно целовать её лицо, а солёные слёзы так и текли из его глаз неудержимым потоком внезапно свалившегося на него простого человеческого счастья.
Глава 3. Серёга
- Рота, подъём! – ненавистный голос дневального возвещал бойцам второго взвода третьей роты о том, что ровно через две минуты они должны быть одеты по форме №3, и построившись в две шеренги стоять в ожидании команды своего замкомвзвода старшего сержанта «Шикльгрубера». Именно так, молодые бойцы за глаза называли Серёгу, отождествляя его с Адольфом Гитлером. Нет, Серёга вовсе не был нацистом, даже наоборот гордился тем, что живёт в многонациональном государстве, несмотря на то, что его любимая страна шесть лет назад развалилась на пятнадцать отдельных осколков и продолжает трещать по швам, раздираемая войной в Чечне. Просто Серёга был очень требовательным к подчинённым и патологически не терпел беспорядок в любом его проявлении. Поэтому был чрезвычайно строг к солдатам своего взвода, сам всегда и во всём являясь ходячим наглядным примером, за что и имел уважение у командира роты, так как тот знал, что во втором взводе никогда не будет никаких залётов. Зная наизусть требования воинского Устава, умело владея всеми видами стрелкового оружия, являясь отличником строевой подготовки, он быстро дошагал от рядового до старшего сержанта. Единственное, чего ему не хватало в армии, так это общения с девушками.
Ещё в детском саду, когда все мальчики играли в солдатиков и в войнушку, он играл с девочками в дочки-матери. Учась в школе, на переменках большую часть свободного времени он также проводил с девочками, играя с ними в резиночку, заполняя их анкеты-дневники, обсуждая мальчишек и девчонок из других классов. А когда в 7 классе один из старших братьев научил его играть на гитаре, то тут он уже навсегда стал душой компании класса. Да что там класса – целой школы!
На школьных вечеринках девчонки усаживались с ним рядом и затаив дыхание слушали дворовые песни о несчастной любви.
Но, следуя неотвратимому закону судьбы, Серёга закончил ПТУ с дипломом автослесаря и получив повестку из военкомата с чистой совестью отправился в Армию. А по-другому и быть не могло: его дед был участником Финской и Великой Отечественной войны, отец отслужил три года в морской авиации, старший брат воевал в Афганистане, второй в составе миротворческих сил в Нагорном Карабахе, один из средних вернулся с ранением с Первой Чеченской, да и остальные три брата, тоже в разное время отдали «долг Родине» в вооружённых силах СССР и России. В общем, в один из морозных декабрьских дней он оказался в расположении отдельной бригады оперативного назначения. Бригада была боевая, принимала участие во всех локальных конфликтах на территории бывшего Союза и служить в ней было очень почётно. Год назад часть вернулась в место постоянной дислокации по причине, заключённого генералом Лебедем с Асланом Масхадовым Хасавюртовского перемирия. Но, привыкшие к боевым условиям офицеры, отчётливо осознавая, что перемирие это временное и вскоре снова придётся воевать, желая, как можно лучше подготовить солдат к тяготам военного времени, ратовали за то, чтобы еду продолжать готовить на полевых кухнях, питаться из котелков, мыться один раз в неделю, а казармы отапливать буржуйками, своими силами заготавливая дрова.
Серёга не был изнежен домашним уютом, но суровые реалии армейского быта даже его в первые дни службы повергли в глубокое уныние. Ему выдали кирзовые сапоги на два размера больше.
- Других нет! – отрезал старшина, когда Серёга попытался пожаловаться на то, что они сваливаются с ног во время бега, - ваты в носы напихай, да ветошью подвязывай, когда бегаешь. «Да, мудрое решение, ничего не скажешь», - проговорил про себя Серёга, почесал под зимней шапкой свежеобритую голову и пошёл искать вату. Температура в казарме зимой не поднималась выше 12 градусов, поэтому спать приходилось в верхней одежде, поверх одеяла накрывшись шинелью. Утром, выбегая на физическую зарядку, надо было долго высмаркиваться и откашливаться, пытаясь освободить носовые ходы от сажи, которая скапливалась в них в течении ночи. Дрова были мокрые и две печки-буржуйки, коптили своим дымом казарму, как первые советские паровозы. Но человек такое существо, что со временем ко всему привыкает и уже через несколько месяцев Серёга разгуливал по казарме в новеньких берцах, с удовольствием наворачивая из котелка пригоревшую сечку или гороховую кашу, запивая из железной кружки жидкостью, по цвету похожей на чай.
На одном из полевых выходов, Серёга надорвался и с диагнозом правосторонняя паховая грыжа был отправлен на лечение в госпиталь. Это было золотое время его службы! Чистая тёплая палата, гражданская одежда, вкусная (по сравнению с армейской) еда из белых тарелок, и самое главное – молоденькие медсёстры, приносившие ему таблетки и делающие после операции обезболивающие уколы. В тот момент ему хотелось остановить время, чтобы эта идиллия никогда не заканчивалась. А ещё он влюбился в медсестру из перевязочной. Ему очень нравилось туда ходить, там стоял запах йода и клея БФ, которые ассоциировались у него с чистотой и здоровьем. Серёга забирался на кушетку, опускал чуть ниже пояса штаны, а медсестра – довольно крупная женщина, в брючном медицинском костюме, с больничным колпаком на голове с надетой на лицо гигиенической маской, таким образом, что видны были только большие голубые глаза, умелыми движениями меняла повязку и обрабатывала послеоперационный шов. В эти мгновения Серёга чувствовал себя совершенно счастливым, шутил с медсестрой и наслаждался её присутствием.
Он очень быстро выздоровел в таких райских условиях, и уже через две недели бегал с полной выкладкой, таская на себе около 30кг снаряжения.
- Ну ты там наел себе морду! - подшучивали от зависти его сослуживцы, когда по команде «газы», Серёга с трудом втискивался в свой противогаз, в который с лёгкостью залетал после первого месяца службы.
За четыре месяца до окончания срочной службы, во время торжественного присвоения ему звания старшины, начальник штаба бригады предложил поступить в военное училище.
- А что, парень ты сообразительный, к учёбе способный, достойную характеристику и рекомендательное письмо я тебе напишу, ВВК легко пройдёшь, в училище сразу на должность поставят, не успеешь оглянуться как офицером станешь. Так что давай, старшина, не теряй время, собирай документы и готовься к поступлению.
- Слушаюсь, товарищ полковник! – громко отрапортовал Серёга и прикинув в уме что идея действительно неплохая, чётко развернулся на месте, прокричал «Служу России!» и радостно встал в строй.
На четвёртом курсе учёбы в военном институте внутренних войск, во время летних каникул, загорая на пляже Петропавловской крепости, Серёга познакомился с Леной. Они с подругой только что окончили школу и готовились поступать в Педагогический. «Хорошая будет жена», - смекнул Серёга, - «детей наверно любит, дети - это хорошо!» И улыбаясь своим мыслям, включил весь свой военный напор и юношеское обаяние, чтобы у «вероятного противника» не осталось ни малейшего шанса избежать «пленения».
За двадцать лет мотания по военным округам, Серёга дослужился до звания полковника, стал заместителем командира бригады по работе с личным составом, и выйдя в отставку стал преподавателем военной кафедры одного из ВУЗов Саратова, родного города Лены. А она, в свободное от родов и воспитания троих дочерей и одного сына время давала частные уроки по русскому языку детям офицеров военных городков, в которых проходил службу её любимый, верный и надёжный муж.
Эпилог.
Старец Владимир был насельником Свято-Троицкого Александро-Свирского мужского монастыря. Он пришёл в обитель в возрасте 77 лет, был серьёзен, молчалив, редко улыбался, поэтому братия относилась к нему настороженно. Поговаривают, что в миру он руководил довольно крупным благотворительным фондом, имеющем на счетах в разных российских банках кругленькую сумму. И чуть ли не все эти деньги были пожертвованы им в этот монастырь, благодаря чему отец-настоятель великодушно, без лишних формальностей, принял его в обитель и собственноручно 28 июля совершил постриг с наречением именем Владимир, в честь крестителя Руси Святого равноапостольного князя Владимира.
Старец мало с кем общался, но исправно посещал, предписанные монастырским Уставом службы и нёс возложенные на него послушания. Однако к нему частенько приезжали разного рода и звания мирские люди, причём как мужчины, так и женщины. В хорошую погоду он подолгу прогуливался с ними вокруг озера, иногда даже катаясь по нему на лодке, а в плохую – приглашал гостей в свою небольшую келью и там проводил длительные беседы. Не смотря на преклонный возраст (а ему к тому времени перевалило за 85), сохранял здравый рассудок, твёрдую память и ясность мысли. Посетители выходили от него в разных душевных состояниях, но их всех объединяло одно - то что было им сказано старцем Владимиром являлось для них полным откровением: для кого-то радостным, для кого-то печальным, иногда даже трагичным. Особенно для тех, кто надеялся в жизни только на себя или людскую помощь и не готов был принять веление Божьего промысла о судьбе каждого человека.
После таких посещений, старец омывал своё лицо и руки святой водой, брал старые, почерневшие от времени костяные чётки, и направлялся в Часовню явления Троицы. Там, вставая на колени, подолгу горячо молился, не обращая внимания на заходивших в часовню туристов и паломников. В такие моменты его фигура была похожа на окаменевшую статую, и только едва заметное шевеление губ выдавало в нём живого человека.
Кто-то говорил, что в прошлом он работал капитаном на торговом флоте, другие говорили, что он был известным спортсменом, третьи утверждали, что точно знают то, что он был офицером Росгвардии и даже имеет краповый берет. А один депутат Государственной Думы рассказывал отцу-благочинному, что начинал свою карьеру на государственной службе под его началом. Все они были отчасти правы в своих домыслах...
Множество путей открывает жизнь каждому человеку, но самый главный путь – путь к Богу!