Манящий ввысь лучистый свет
И гимны сфер, что недоступны –
Извечный радости секрет,
Как недописанный сонет,
Скрыт в небесах, что неприступны.
“На небе, так как на земле!”
Звучит призывом и надеждой,
Но тела временной одеждой
Мы сопричастны все золе.
Что я скажу – не прозвучит.
Что мне ответят – не услышу.
Времен все новый вкус и вид,
Меня ничуть не удивит,
Как дождь, что барабанит в крышу.
И в сотый раз, как в первый час,
Я окунусь в прибой событий.
В чреде сомнений и наитий
Увижу лики без прикрас.
Добра и Зла немой дуэт,
На сотни ролей распадется.
Философ, бард или поэт,
Вобрав в себя и тьму и свет,
Напишут нам о чем придется.
Возьмутся грустные, судить,
Об ипостасях изначальных.
Зла исполнителей печальных,
В костюмы гнусные рядить.
Восхвалят рыцарей добра,
Их, облачив, в одежды света,
Но бардов падает комета,
И в путь философам пора.
Вниз с пониманием взглянув,
В сон погружаясь быстротечный,
Чему-то улыбнется Вечный,
Глаза уставшие сомкнув.
Что ураганами неслось,
Споткнется о порог смятенья.
Все, что надеялось, рвалось,
И в пору времени пришлось,
Станет добычею забвенья.
Предвечный сон…
Пройдет незримо бездна лет,
Возникнет новое творение,
Как неразгаданный секрет,
Как недописанный сонет,
Как утреннее вдохновение.
Что я скажу – не прозвучит.
Что мне ответят – не услышу.
Времен все новый вкус и вид,
Меня ничуть не удивит,
Как дождь, что барабанит в крышу.
“ На небе, так как на земле!”
Воспрянет радужной надеждой,
Но тела временной одеждой,
Сопричастятся все золе.