Солнца яростный ореол,
пекло адское, настоящее.
Как я долго пустыней брел
под лучами его палящими.
За верстой версту, отмерял,
несусветною жаждой мучимый,
бил в лицо мне и с ног сбивал
смерч песчаный, в спираль закрученный.
По ночам собирал росу
на камнях, каждой каплей радуя
губы, горло и вдруг в лесу
оказался – в тиши с прохладою.
Я губами к воде приник,
прерывая кошмар мучительный
и взасос целовал родник,
как икону с ликом Спасителя.
Стыли зубы и бил озноб,
но, нырнув в свое отражение,
как помешанный, пил взахлеб,
пил до одури, до помраченья.
Утомившись, уснул в тени,
обессиленный и обласканный,
в тишине лишь родник звенит
вековыми лесными сказками.
Долго спал, просыпаясь – пил,
и опять уходил в забвение,
отоспался и все забыл:
все волненья и все стремления.
Прежде вспыхивал, только тронь,
загорался от дела каждого,
но, похоже, залил огонь.
Лучше б дальше мучился жаждою.