Мир сегодня оглох до безбожности,
Голос правды осип и застыл,
Не для тех, кто не знает возможности,
Память предков забыть, схоронив.
Палачам не назначены почести,
Их никто не оплачет вовек,
Трибуналом к расстрелу исходностью,
За сожженых живьём - ваш ответ.
Сорок третьего март, пахнет горечью
На Хатыни золы и углях,
Так хотелось кричать...
- Ну, опомнитесь!
А в глазах матерей - только страх!
Словно стадо прикладами бешенно,
Заставляли бежать в хлипкий дом:
Дети с ужасом жались до матери
Или прятались к ней за подол.
Старики и больные до немощи,
Волокли их за волосы Псы,
Были ль люди, те бесы нацистские...
Батальон.., а теперь палачи.
Было сто сорок девять по душам,
Там почти половина детей,
И уж каждый убийца послушал,
Крик страданий горящих детей.
Вопли ужаса женских рыданий,
И истошность молитв старика...
Никогда не ищи оправданий,
У нацистов не дрогнет рука.
По звериному двери закрыли,
Обложили соломой бока,
И бензиновым адом облили,
Загоняя в огонь старика.
Трое деток и две молодицы,
Уцелели в кромешном Аду.
Трибунал будет долго им сниться,
Ужас криков и страха к огню.
И сегодня...
Сейчас... не просите,
Оправданий для нелюдей...
Нет!
Для карателей есть только Сила,
Что заставит за всё дать ответ!
И сегодня мы чтим эту память,
Колокольный распев, словно плачь...
До сих пор со звериным оскалом,
Ещё дышит в лицо нам палач.
Фото из интернета
Каждый белорус помнит и знает правду об этой трагедии.