Ничего, кроме правды, с этого мига.
Накренилась от оползня дача в Форосе.
Под бульдозер выходит живой Голодрига.
Полосу для «Бурана» песком заносит.
Не найдя ни малейших причин для скорби,
не надеясь на то, что могила исправит Горби,
наливайте в котлы ему доверху спирт-рояля,
из обломков Берлинской стены приготовьте ложе.
Академики вешаются в подвале,
государство покончит с собою тоже.
Зафиксировать гибель — для самых стойких.
Запихните в рот ему перестройку
из Европы выведенной колонной:
подавись, проклятием заклеймённый.
И за смерть, что такой оказалась длинной,
Голодрига поднимет бокал «Рубина».