Отполыхало небо и медийных лиц иконовязь,
За печкой переждав бои, распалась вмиг и разбрелась.
Арбитр неутомимых драк — вода вздымалась и несла,
И в криках сброшенных в овраг мешалась с просьбами хула.
К окну без спроса сумрак льнул, а луч закатный прочь спешил,
И каждый, кто не потонул, в тот вечер хмурился и пил,
От воронья чернел сугроб — пора обуться в сапоги
И, подставляя ветру лоб, бить по волне со всей ноги,
Прочь отгонять чумных ворон, они как ястребы в броске,
Зевакам нанося урон, в глазницах рыщут, как в песке,
В расчётный час водоворот под своды ледяных пещер
Тех, кто не скрылся, увлечёт, кто жил в сомненьях и вотще,
Кто в слепоте влачил свой век, тому и с тьмой сыграться в масть,
Их не спасёт ничей совет, ничья не пожалеет власть,
Кто в безучастьи прожил год, тому придётся крест нести
За тех, кого зовём «народ», в пределах и в окрестности,
Дожить до марта, где коктейль теперь замесится иной,
Где за углом нас ждёт апрель и кружит вихрь заводной,
О, middle of March, твой звёздный путь отмечен радугой измен,
Их не забыть, не зачеркнуть, пока мир помнит Мэри Энн,
Пока кружится голова от кутежа волшебных фраз,
Пока несут свой смысл слова, в них живы Бержерак и Блаз,
Начнётся жизнь издалека - как сон, повтор, сухой концепт,
И мы зависнем в облаках, забыв про злобный middle of Sept