лето смахнули рассеяно со стола
и застелили небом — унылым, гладким;
стала так запросто уставать:
даже и круга не сделать по Петроградке
строчки теперь тяжёлые, как гантели,
высказать нечего, некому отослать
глупое сообщение; вечером ноет тело,
утром оно деревянное ото сна
плащ промокает, капли на вкус — железо,
в тусклом вагоне впадаю в анабиоз,
за девятью морями и чёрным лесом
ждёт меня озеро тёмных горючих слёз
ноги холодные, кости скрипят как ветви
старого дерева, стонущего в ночи;
нет,
меня не интересуют твои ответы
только не огорчайся — уже
ничьи.