Первое понимание детства о необратимости времени и смены времен это ледяной хиус настигший тебя посреди нескончаемого лета и, кажется, в самый его разгар. Когда стоишь посреди сельской улицы с голыми коленками и еле прикрытой задницей, вот тут-то и хвать он тебя ледяною рукой за ягодицу. И ты бежишь домой по-цыплячьи втянув голову в плечи, с щемящей в сердце тоской, с осознанием своей ущербности и обездоленности. Потому что где он твой вечнозеленый сад? Нет его. И ты всего лишь изгнанник и лист несомый ветром. И однажды, в пору твоей крайней зрелости, такой же хиус ледяной вкрадчиво возьмет в ладони твое сердце. И уже не будет в его прикосновении прежнего задора, беги дитя беги, но необратимая уверенность в конечности всего: да, дорогой мой, да.