Решила погрузиться в прозу Дмитрия Быкова. После "Истребителя" и "Июня" прошло уже время, я созрела. Фееричность Быкова-литературоведа завлекает в его писательское "я". Однако какое всё-таки тонкое дело проза: личность автора предстаёт, открывается так, как нигде больше.
Второй подход к романам Быкова я сделала, начав читать первую часть О-трилогии - роман "Оправдание", изданный в 2001 году - давно, когда Быков был молодым и все мы были несколько иными.
Тема сталинских репрессий и того времени захватывала писателя, будоражила и мучила годами. Видимо, поэтому он дал столько вариантов своего видения этой эпохи в разных книгах - например, и в последних: "Июнь", "Истребитель". Не отпускает. Быков продолжает осмыслять, выдвигать версии происходившего кошмара - одна другой эксцентричнее. Он вообще концептуалист. Ярких сложных характеров я пока в его романах не вижу, люди схематичны. А вот философские заключения, наблюдения, большие теории - фундамент и основное здание книг. Я сама люблю концепции, поэтому с интересом их рассматриваю.
Какова же основная концепция давно написанного "Оправдания": Сталин, Верховный, как его называют в романе, в сложной международной обстановке, опасаясь, что обычным людям не выстоять в возможной войне, решил прогнать всё население страны через проверку пыточными застенками НКВД. Цель - разделить людей на сталь и шлак. Не выдержавшие, подписавшие все абсурдные обвинения - это шлак. В лагеря. Выдержавшие все мучения - это сталь, соль земли, опора страны. Выпускать их тоже нельзя (писали, что они расстреляны), а на самом деле их селили в особых, тоже лагереподобных местах, обучая армейским, военным премудростям, а потом именно они, несгибаемые мученики, творили чудеса героизма в годы действительно начавшейся войны. И благодаря им произошли ключевые повороты в ходе войны, приведшие к победе.
Эта жуткая концепция, погрузившаяся в апологию мучительства, под конец книги наконец повернулась правильной стороной - стало понятно, что герой, её создавший, просто постепенно сходит с ума. Но мы-то понимаем, что Быков-писатель не просто так эту концепцию придумал и на протяжении романа всесторонне рассматривал, развивал, находя всё новые примеры и доказательства в ее пользу: очевидно, что такое объяснение размаха сталинского террора занимало его голову. Морок наведен сильно, на протяжении романа ты вовлечен в тягучий кошмар - но действие, практически детективное, не отпускает, приводя к неожиданному, но логичному, правильному финалу.
Однако меня не покидает вопрос: почему эту ужасающую теорию мучительства как основы общества, выковывания человеческой стали бесконечностью зверства писатель не потопил в своей голове, как своего героя в финале, а позволил ей зажить книжной живой жизнью?.. Ведь когда концепция, пусть и развенчанная в конце как ложная, забирает большой страничный объем, долго разворачивается во времени, обрастает массой тяжёлых подробностей, она становится реальной! Зачеркивающий её финал короток, а полнокровное тело жуткой теории набрало столько крови и мышечной массы, что её так запросто из головы, из ноосферы не выкинешь... Возникает вопрос об ответственности творца. Всё ли парадоксальное, яркое, что пришло в мозг, стоит воплощать в живое книжное слово?.. У меня есть сомнения...
Что удивило - сексизм писателя) Неожиданно) Пока что все его женские персонажи неприятны или слабы. Так может писать человек, совершенно не чувствующий женственность, смотрящий на женщину со стороны, из другого лагеря. Так воспринимают женщин те мужчины, которые любят "женский пол" в определённых проявлениях, но совершенно не чувствуют, не воспринимают женское во всем многообразии. К тому же для писателя женщины - как существа с другой планеты. Он их наблюдает со стороны, удивляясь. Но нет ощущения единства человеческого, персонального, что собирает потомков Адама и Евы в единое человечество, в общность homo sapiens, личностей. Наверное, поэтому был написан такой пассаж, мимо которого сложно пройти современной женщине:
"Человека всегда тянет к морю, пустыне и джунглям, к жадному росту, пышному цветению, ломким сочным стеблям, к бессовестным и лживым женщинам, которые одни умеют внушить истинную страсть; но пока человек жив, он другой породы."
Заметили? Автор не пишет "мужчину всегда тянет" - пишет "человека... тянет к женщинам") Женщины тут в ряду с морем, пустынями и стеблями) Типа, есть человек (он вдобавок и другой породы), а есть женщины. Офигеть)
Или ещё вот:
"Он замечал иногда и в больницах, где ему случалось по разным поводам недолго лежать в молодости, что вонь женских палат – другая: более тонкая, но и куда более мерзкая." Уж конечно, ну-ну...
И последняя цитата, не могу удержаться:
"...он знал и то, что женщины, часто бывая не в пример прекраснее, отважнее и талантливее мужчин, точно так же превосходят их и в падении, небрежении, невежестве, – и даже женское уродство страшней и как-то кощунственнее мужского."
Удивил писатель тонкой наблюдательностью, глубиной и широтой мысли, да-с...