Размышления пьяницы на трезвую голову

 
(Рассказ бывшего заключенного)



Смотрю в зарешечённое окно,
На стыках в такт стучат колеса.
Как за окном, в душе моей темно,
В зубах дымится едко папироса.
Я «Беломорканал» курю
И вспоминаю жизнь на воле.
С тоскою из окна смотрю
На лес, на реку и на поле.
На Север мчится паровоз,
И все одиннадцать вагонов
Осуществляют перевоз
Всех тех, кто не в ладах с законом.
Спецпоезд Адлер— Воркута
Ресурсы трудовые возит,
На север с юга без труда
За пару суток он приходит.
И семафор всегда ему открыт,
Он следует по расписанию и без опозданий:
Ничто не забыто, никто не забыт,
И нет томлений в зале ожиданий.
И северные земли заселяют,
Спасая юг от переизбытка рук.
Уж власти наши, видно, точно знают
Как разорвать порочный этот круг.
Ведь всем под солнцем места не хватает,
Ведь надо же кому-то лес валить,
Кому положено, пусть срок свой «отмотает» —
Кому-то ж надо в Заполярье жить.
Взамен же умершим мы смену
С колес поставим, так и быть,
Больным и старым на замену
Здоровых будем мы возить.
Но выполняя план, забыли,
Что смертность в «гору поднялась»,
Рожать не стали, роддома закрыли,
«Хана» уже России подкралась.
Зато ближайшие соседи,
Что за границею живут —
От них уже родятся дети,
От них уж женщины несут.
И пусть с раскосыми глазами,
И в жилах кровь уже не та,
И с азиатскими носами,
Но носят наши паспорта.
Хоть по отцам они китайцы,
России граждане уже,
Плодятся быстро, будто зайцы,
На приамурском рубеже.
Через полсотню лет повсюду,
По всей России будут жить,
И русского не станет люду,
А кто же в тюрьмах будет гнить?
А кто бороться будет с водкой?
Кто её будет истреблять?
Кричать пропитой, пьяной глоткой,
Детей стращать и баб гонять?
А кто ругаться будет матом
По поводу и без него,
На языке таком богатом,
Такими понятным всем слогОм?
А кто с пробитой в пьяной драке
Зимою с лысой головой
В обнимку в конуре с собакой
Проснётся славной Родины герой?
Кто в «Запорожец» с похмелюги
Садится, как само собой,
Снимая утром с головы недуги
Вновь чаркой с «огненной водой»?
Так, в пьяном виде за решетку
И я случайно угодил
За то, что незнакомую красотку
Лишь бранью нецензурной оскорбил.
Она ведь обозвАла меня «быдлом»,
Когда я ей на ногу наступил,
В придачу, полила меня повидлом,
В ответ я ей, конечно, нагрубил.
Любовницей ментовской оказалась
Та дамочка в заячьем манто
И на суде прилюдно всем «призналась»:
Её, мол, домогался я. Сижу теперь за то.
Сижу за то, чего не делал
И думать даже не посмел.
Она ж врала и не краснела:
Теперь я гангстер сексуальных дел.
И для меня, конечно,  лестно —
Меня признали  мужиком,
Но вот курьёз: мне от врачей известно,
Не быть «ему» уж больше «бодрячком».
И то, что между ног еще осталось,
Несёт безропотно лишь функцию одну:
Мое величество что бы не усс..ось —
Несет в клозет пред тем, как отойти ко сну.
На большее, увы, и не способен
Огрызок мой, но я горжусь теперь,
И статус мой сейчас уже особен:
Маньяк я сексуальный, в общем — зверь.
Стучат колёса в нОчи монотонно,
Меня увозят в северную даль.
Никто не проводил меня с перрона,
И никому судьбы моей не жаль.
И грустно мне в моем вагоне-клетке,
В душе осталась только пустота:
Как лист опавший на осенней ветке
Когда-то пышного, зеленого куста.
И не осталось ни родных, ни близких,
Не стало даже и былых друзей,
Как опустила жизнь меня так низко?
Не вижу больше смысла в ней.
А ведь родился я в семье нормальной:
Отец и мать, три брата, две сестры,
И жили мы в квартире коммунальной,
От трудностей не прятались в кусты.
Отец и мать «пахали» на заводе,
По швам трещал бюджет семейный наш,
Копейки ведь платили на работе:
Тогда продали мы машину и гараж.
Но денег нам хватило ненадолго
(в ту пору «перестройка» началась),
Чтоб погасить семейного часть долга,
Сестра в рабыни секса подалась.
Отец и мать, не вытерпев позора,
В горячке пьяной подожгли себя,
Два младших брата превратились в воров —
Так и рассыпалась рабочая семья.
И случай наш не единичный
По матушке-Руси многострадальной,
И для России он типичный —
Не ординарный и не уникальный.
От безысходности и унижений
Плодятся пьяницы и воры,
Плывём в потоке испражнений
И слышим только уговоры:
Мол, потерпеть ещё придется
Опять лет несколько, а дальше —
Всевышний каждого коснётся,
И жизнь в России станет краше.
Тем пОсулам и обещаньям
Уже никто в стране не верит,
Устали мы от ожиданья,
Пусть, даже Боря их заверит.
И лишь богаче год от года
Стают все те, кто у кормушки,
А у простого же народа
Вкус хлеба чёрного горбушки.
Народ наш долго запрягает,
Но ехать будет очень споро —
Ужель ту истину не знает
Чинуш, хапуг и прочих свора?
Опять в России кровь прольется?
Опять страну охватит пламя?
Что, господа, вам всё неймётся?
Какое вы несете знамя?
Как об асфальт вам пару пальцев,
Так и сменить вам флаг пустяк,
И вновь изображать страдальцев
С режимом доблестных вояк.
Опять наденете вы маски,
Скрывая лживые глаза,
Вновь сочиняя свои сказки
В борьбе за наши голоса?
Возможно, так оно и будет,
Как было с нами уж не раз,
Россия вновь урок забудет,
Опять мы сядем «в первый класс».
Учиться будем бесконечно,
Уроки забывая вновь и вновь,
Так, мучаясь, живем беспечно,
Пока не выпьют с нас всю кровь.
И будет ли страна Россия
На карте значится тогда,
Не победив хитрюгу-змия,
Покончив с пьянством навсегда?
Народ ведь пьет не от богатства,
От бедности, скорее, пьёт
До старости не дОжив, в мёртвых царство
Он стройными шеренгами идёт.
А деградируя  и вырождаясь,
Освобождает территорию другим,
Которые, плодясь и развиваясь,
Русь назовут уж именем другим.
Не раз Россию погубить хотели
Враги извне в течение веков,
Но как уж не старались, не сумели —
Мы не примерим импортных оков.
Ведь духа нашего на свете
Известно всем, сильнее нет,
Россия будет на планете
Блистать средь значимых побед!

1999 г.