(Басня)
Нёс честно службу государству
Уж много лет обычный пес
И от него не ждал коварства,
Усердным был, всегда тверёз.
За годы службы награждался
Неоднократно наш Трезор,
В почете, славе он купался,
И был его уверен взор.
Бежали месяцы и годы
И наш служивый стал стареть,
И вот уж первые невзгоды:
Все хуже стала шкура греть,
Походка, явно, изменилась,
Потух когда-то гордый взгляд,
И шерсть на брюхе сволочилась,
Там поселился блох отряд.
И хвост болтается безвольно —
Сплошной репейник между ног,
Слюна сочится самовольно,
На ухо левое оглох.
И нюх заметно притупился,
И скорость бега уж не та,
От горя так Трезор напился,
Что Жучка от него ушла.
Ушла к Барбосу молодому,
Трезор обиду затаил,
За то, что предпочла другому,
Он от бессилия скулил.
Дела всё хуже на работе,
За молодыми не поспеть —
Нашлась статья в новейшем КЗОТе,
Чтоб ветерана «отиметь»-
Осёл — директор комбината
Решил избавиться от пса
И, невзирая на затраты,
Устроил просто чудеса:
Собрал зверей он в шумном зале,
Где псу зачитан был приказ,
И ветерану все желали
Здоровья много, про запас.
От коллектива был подарок
Трезору — памятный мосёл.
Его вручил директор – барин,
Хозяин жизни, босс — осёл.
И сразу все о псе забыли,
Как только начался банкет,
И ели, чавкая, и пили,
Не соблюдая этикет.
Потом плясали долго танцы,
Вновь пили, ели и дралИсь,
Так жизни этой новобранцы
От ветерана отреклись.
А он сидел, забытый всеми,
И молча свой мосёл глодал,
Кого любил, он предан теми,
И слезы горькие глотал.
Проснувшись завтра очень рано,
Засуетился, как всегда,
Но был в душе осадок странный,
И вспомнил пёс банкет тогда:
Теперь не надо торопиться,
Теперь уж некуда спешить.
Поспать еще? Но псу не спится,
Еще ведь хочется служить!
В раздумьях так прошло полгода,
Но что-то стало холодать:
Ненастье, серая погода —
Чего еще Трезору ждать?
Поесть бы сытно хоть разочек,
Но деньги пенсии скудны,
Колбаски б ливерной кусочек?!
Эх, жить получше бы, кабы!
Тут долг растет за неуплату
Собачьей старой конуры,
И как же быть теперь солдату,
Служившим верно для страны?
От голода свело уж брюхо,
От подлых слез блестят глаза,
Сейчас бы хлебца хоть краюху,
Вернуть бы жизнь опять назад!
В голодной дрёме пёс забылся,
Но шум его вдруг разбудил.
Пенсионер наш удивился:
Что новый день ему явил?
Пришли два пристава с ОМОНом
И предъявили документ,
Мол, в соответствии с законом
Настал всей истины момент:
«Наш суд, гуманный самый в мире,
Вердикт, пёс, вынес против вас:
В кредит живёте вы в квартире,
Покиньте площадь сей же час.
А за долги мы всё опишем —
Все то, что прячете от нас,
Из будки прочь, а мы поищем...,
Имеем мы на то приказ».
И в конуре уже ОМОН,
И все с оружием и в масках,
НачАлся тут ментовский шмон,
Как в той ужасной, страшной сказке.
Трезору разорили конуру
И рылами свиными землю рыли,
Сутки миновали, и к утру
Один мосёл едва отрыли.
Кость описав, изъяли сразу,
Продать чтоб ценность с молотка,
Строго следуя начальника приказу,
Аморального чинуши-дурака.
И пополнил пёс отряд калек,
Нищих и всегда голодных,
Чтоб в болезнях доживать свой век
В стане элементов чужеродных.
На помойке он живет теперь,
Горе мыкает в кругу себе подобных,
И не животное уж он,а лютый зверь,
А был когда-то из собак породных.
Такая ситуация знакома нам,
И мы порой того не замечаем,
Что лишь тогда нужны мы господам,
Когда их прихоти покорно исполняем.
15.12.06 г.