Запив дождём остатки сентября,
сверну во двор себя же костеря
за эту жизнь в режиме спортлото,
за пятна грязи на моём пальто,
расплывшиеся, как материки
в условном очертании руки.
Или ноги. Уже не разберёшь.
А дождь струится целый вечер сплошь
и, рьяно пополняя свой объём,
стремясь, журчит ворчливым воробьём.
И этих вод живительный компресс
врачует вновь открывшийся надрез,
выносит вон из головы всё то,
из-за чего испачкано пальто.
По улицам (точнее — руслам рек)
иду/плыву — обычный человек
подобно без штурвала кораблю
к подъезду той, которую люблю.