Однажды в стране, где растоптана память,
Я вышел из дома. Мороз цепкой хваткой,
Заставил меня белым зайцем скакать,
Гляжу тянет санки, а с чем не понятно,
Сосед наш Петрович, решаюсь догнать,
-Здорово мужчина, - Ступай себе мимо,
Что в санках везёшь, может надо и мне?
-Берёзу вчерашней пургой завалило,
Кто может, тот тащит, живём, как во сне.
Горячей воды третий месяц не видим,
От газовой плитки нет толку давно,
Буржуйку поставили. Топим. Простите…
Выносим ведром и мочу, и говно.
Не уж-то так тяжко, ответь без лукавства,
Наверное, просто не смотришь ТВ,
Газеты наверно читаешь не часто
И Путин Володя в твоей голове.
Я сам, лишь вчера слушал речи премьера,
Мне стало понятно, что жизнь хороша,
Что мы не рабы на Российских галерах,
Что нам от соседа не надь ни шиша.
Нет света, есть свечка, воды нет, есть снег,
Тепло-привилегия, если нет денег,
Такая судьба, дорогой человек,
Наш путь по земле без того коротенек.
Не всем в этом мире доступны вершины
И там на Олимпе жизнь тоже не мёд,
Представь, если вдруг полетят VIP машины,
С такой высоты, да мозгами об лёд.
-Да были б мозги, встрепенулся Петрович,
Там только солома, да глины кусок,
Они для себя всё давно продавили,
А что для народа, об этом молчок.
Живут, как в раю, жрут серебряной ложкой,
Что день, что полнОчь, всё едино тепло,
А если зимой затоскуют немножко,
То в лето рванут, пить хмельное вино.
Старушка моя ходит дома в фуфайке
И в валенках старых, чтоб кости погреть,
А эти буржуи на Мальте, да в майке,
А нам каждый счёт электричества - смерть.
Не смейся парнишка, дай Бог не изведать,
Тебе наших старческих, горестных дней,
Мы стали один раз за сутки обедать,
Да, что там - обедать, рагу из костей.
Ни ужин, ни завтрак, лишь травки заварим,
Да хлеба краюху, слезою запьём,
Народ довели до цугундера твари,
Живём, как на каторге, трудно живём.
Две пенсии вместе едва достигают,
Тех сумм, что за свет и за газ мы должны,
А, как же тепло, нас же уничтожают,
Хотя мы живём в далеке от войны.
Лекарства опять же, мы не молодеем,
А детям, а внукам хотелось помочь,
Мы ж не за себя всей душою болеем,
Но жить старикам стало просто невмочь.
Я был в тёплой куртке лебяжьего пуха,
В ондатровой шапке, собачьих унтАх,
Весь красный, как рак, от уха, до уха,
Петровича бы, показать в новостях.
Но ведь не покажут. Зачем? Всё так чинно.
Мы снова в пятёрке, жаль только с конца,
Ах, как от правительства пахнет противно,
Насыщенной спесью, тупого юнца.
О чём говорить, всё понятно и страшно,
Два мира, два полюса, мы и они,
Они, заседают, серьёзно и важно,
А мы доживаем последние дни.
- Подвинься Петрович, дай ношу облегчу,
Шагать далеко, а ведь нам по пути,
Прости, на вопросы твои не отвечу,
Одна лишь надежда, что к ним прилетит.
Добро или зло, что судьба напророчит,
Не может быть вечно, чтоб только беда,
Терпеть и страдать, уже просто нет мочи,
Есть мнение, скоро писец, господам.