Вздрагивал при прилетах, валялся в госпиталях,
хромал на обе ноги, ожидая: “Не аттестован”.
Говорил, что всему виной известный совет в Филях,
объяснивший причину, зачем открывать кингстоны.
Рисовал на бумаге, что значит передний край,
глубиною порядка был зол и разочарован.
Уверял, что приказы лепят глупые юнкера -
время нынче такое, сдают Москву за целковый.
Повторял, разжёвывал: ”Пора закрывать гештальт.
Уничтожили технику, разбили инфраструктуру.
Зиговать будет некому. Стрелок не услышит: “Хальт”.
Пуля ж цели не видит, на то она пуля-дура.”
Вроде бы не спрашивали, к чему этот ветродуй?
Ты кто, подполковник, чтобы в уши втирать ламбаду?
Низкий, рыжий, расплывшийся - представился, мол, штабной,
и еще в девяностых давил мудаков прикладом.