Хотите – контактные линзы
монтируйте в брови и клипсы,
предпочитаете что-нибудь поизысканней –
глаза троакаром подрежьте,
но я – стройный парень, как прежде,
причём для обложек журналов, а не для тисканий.
Не может быть так, чтоб пустили
на свет – в панораму бастилий –
и не было неба апрельского даже проблеска:
уж если и так, то по мере
переселения в зверя
всё до знакомства с Димоном назад проскроллится.
Мне свет выставляли под пряди
фотографы снежных громадин,
когда предстояло Америку недооценивать,
и солнце осталось в альбоме
тантрических каменоломен
с пристройками для непринуждённого тенниса.
Сейчас все каналы закрыты
для выхода в поле орбиты
известности далее тесных междусобойчиков,
поэтому – помните то, что
запомнил гипофиз дотошный
на тёплом пергаменте осени неустойчивой.
По плану сквозного романа
гордиться давно должна мама,
а я всё в тени; в актовый зал захожу – никого.
Облезшие пялятся стены
на дёрганья туши толстенной,
узнавшей себя в учебнике Закожурниковой.
Ни грамма вина – а в дымину.
И кто мне лежанку придвинул,
с которой уже при виде руля не заплачется?
Летай же, бастард программиста,
над городом древним холмистым,
и не реагируй на окрик по имени-матчеству.