Уставший, к ночи подутих
Бетонный, серый муравейник,
Средь бытовых неразберих
Вновь старый музыкант-затейник
Льёт душу через саксофон,
И эхо – верный друг-подельник
Всё, вторя-вторя каждый стон,
Стучит в стекло многоэтажек,
Прервать пытаясь тщетно сон,
Жизнь взбаламутить вверх тормашек,
Но внемлет нотам, как всегда,
Лишь стая уличных дворняжек...