Взглядом магнетизировать вольнодумцев и дев;
выйти в Ночное Плаванье, разговор оборвав,
в утлой скорлупке славы на посмертной воде,
свой огонёк подпитывать Вечным Огнём Добра;
Ярого тигра провидеть в сердцевине цветка,
зарисовать в подробностях Неба и Ада связь,
неосторожно прожечь мира пёструю ткань,
и в Черноте восторженно вспыхнуть и воссиять.
Неучу, деревенщине, – (критик кривит уста),
где уж якшаться с музами; дерзко касаться щёк
жалящего блаженства! И о чём возмечтал?
О Красоте Неведомой! – Въедливый червячок!
Прочь из среды людей, вытесненный поэт, –
новый Гиперион, пламенный Эосфор,
к звёздам восходит, где воздуха больше нет,
без надежды и страха! – Плут, бахвал и позёр.
Баловень и счастливец, ты у всех на виду
наспех обличья меняешь, не меняясь в лице;
бездна гордыни и похоти извергает Звезду.
Но, лицедей-стихотворец, какова твоя цель?