Можно со-ПЕРЕЖИВАТЬ, только свое горе,
Оно звончее, оно вырывается с боем,
Не криком – животным воем.
Разъедает кожу под выплаканными глазами.
А эта дрянная память
Тихо шепчет, скулит ночами
И как в омуте топит, гноит, печалит.
А ведь раньше… Горюшко-горе
Улыбалось, тянуло ладони,
Расправляло пальчики, словно солнечные лучи.
И кричало: «ну, держи меня, ну, держи!»
А ведь раньше… Горюшко-горе
Рисовало, черкало обои,
Обижалось, теряло ключи.
А теперь… Ну хоть плачь-кричи!
Только всё это раньше
Сейчас, это горе прожигает дыру в груди
И горит стократным огнём печи.
И не лечится рана та, не рубцуется, кровоточИт
И болит всё время, болит, болит.