Идущие на смерть приветствуют тебя.
Но ты невидим и неуловим.
Напрасно взор наш, горизонт долбя,
одолевает холод новых зим.
И зимы-то не те и холод зря
и Пасха приключилась бы скорей,
бессмертия далекая заря,
которую предрёк один еврей.
Он вроде бы по слухам пережил
и казнь и небылиц всех пустяки.
И кровь его, ушедшая из жил,
вернулась мановением руки
и пролилась на грешников дождём,
по капле в каждом грешнике сидит.
Но невидимка сам. Мы подождём,
звенит в душе надежда, как москит.