Фантомами в романской зале,
стремясь навек с землею слиться,
перед глазами проплывали
пергаментные лица листьев.
Гранитный цвет колонн оббитых
заметным сделался. Истлели
портьеры, и легли на плиты
резные тени капителей.
Вдруг огонек безумной белки
скользнул бикфордовой розгою —
по черным трещинам побелки —
все ближе к куполу — дугою
вглубь, рыжим желтизну подкрасив,
с ней вместе ветер с разворота —
и с проступившего каркаса
слетели клочья позолоты.
На клумбе пионерской шуткой
в траве безвременно зеленой
лежала, вздрагивая жутко,
перчатка, брошенная кленом.
Принять ли вызов и сразиться
или сомнения отбросить
и с неизбежным примириться,
Принявши осень…