я давно не хочу вспоминать, кто из нас первым это затеял:
то ли я, будучи в пубертате, то ли ты в своём депрессивном.
но я помню момент осознания грандиозности этой потери –
когда мы разбрелись по комнатам, проживая все в одной квартире.
мимоходом показалось всё возгласом, тихим шелестом листьев осенних,
словно поплавок (плавно) уносит течением, а не безразличием-щукой.
мы мелькали очередями на кухне и виделись лишь по воскресеньям,
но никогда не общались. иногда лишь здоровались друг с другом.
и нам стало этого в меру. доходило до пика, до криков...
но потом снова она, тишина, как после выстрела возле уха.
мы молчали, не интересуясь, тишиною простодушных бликов,
а война шла из самых холодных, война забытых друг другом.
может истина была где-то рядом, а может в вине, но во внушаемой.
и мы оба, наверное, поняли, что рядом толком и не жили.
слова сказанные не возвращаются и не подчиняются правилам.
что ж теперь поделать, мама, если мы давно друг другу чужие?..