От Челентано щипать начинает в носу и ещё где-то там, меж лопаток.
Заверещало под сердцем, осиной в усталом лесу затряслось челентанней;
Вот повело и поплыло всё – вдруг взбаламутился жизни осадок. Как сладок!
Голос вдали, в той ночи, в городке, на магнитной катушке – желанней:
Там в коридорчике (за занавеской – съёмная комнатка в частном домишке),
Там итальянскую грусть разливает по жилам, как хмель молодого вина…
Нет, не вина, а беда, а быть может, судьба, ей видней, нам щекочет подмышки,
Предупреждает, что счастья хлебнём, а несчастья – испить нам до дна.
А итальянским всю грудь наполняет, всю душу, как шарик смеющимся газом,
Разом и разум лишается власти, едва ощутим – не себе ли мы снимся?
Переливается через края челентанопечаль средиземным экстазом,
Шарик земной уводя из-под ног, мы за ниточку – хвать! С ним кружимся…