Вдруг в жилище моем появилась
тетка толстая с красным лицом,
подошла и без спросу склонилась
над, пока еще, чистым листом.
Жарко дышит и потом воняет.
Кто ты?
Муза.
Та самая? Врешь!
Я-то думал, что ты молодая
и красивая…
Что ты несешь!
Столько лет я тружусь неустанно,
и по первому зову бегу
к вам – ленивым, бездарным и пьяным,
коль зовут – не прийти не могу.
И состарилась, и потолстела,
и, как осенью листья с куста,
из-за ваших стихов облетела
и пропала моя красота.
Что за пошлость сегодня ты пишешь?
Прешь куда, закусив удила?
Вот когда были Саша и Миша,
и Сережа – тогда я жила.
Я была молода и прекрасна,
был и светел, и радостен труд,
только всех их сгубили напрасно -
долго гениям жить не дают.
Очень дорого правда досталась.
Я во время гонений лихих
по подпольям и тюрьмам скиталась,
в полной тайне лелея стихи,
чтоб когда-нибудь вынести к свету
то, что память смогла удержать,
а в эпоху продажных поэтов
заставляли не петь, а визжать.
Этот бред ни читать и ни слушать,
ни поэзией звать не могла,
так изрезали цензоры душу:
умирала – едва ожила.
Где вы ныне, певцы молодые?
Поднимайтесь, идите в народ,
пойте песни, будите Россию,
без поэтов Россия умрет.
Что б ни думали вы, ни писали -
с вами я, мы навечно дружны.
Только вот – буду я вам нужна ли,
если вы никому не нужны?