Нежданно сонное жужжанье
прервал стремительный напор,
наполнив действом прозябанье
блестящих крылышек и взор.
То воли властного созданья
порабощающий набат,
и вот уж лопасти дыханья
сильней становятся в сто крат.
Спустя мгновение над полем,
расправив грозные крыла,
на волю выпущенный «голем»,
парит с бесстрашием орла.
Уж по-осеннему заброшен
земли квадратик, черно-бел,
как будто снегом запорошен,
ожесточился, онемел.
По сторонам же шаря глазом,
как искушенный следопыт,
«гомункул» следует приказам,
ведь мозг сигналами обжит.
Смешать живое с бездыханным,
сердцебиение с землей
всепоражающе-нежданным,
но становящимся судьбой,
надежно скрытого бронею
нерасторопного жука...
Тут заполняет всё собою
команда: бей наверняка!
Но увеличившийся резко
букашки корпус на меже,
и возмутительно и дерзко
напоминает букву «ж».
Пришло в движение и поле,
так поскорей глаза протри!
Очнулась муха поневоле
с непониманием внутри.
А поле вывернулось штормом,
что над главою возносясь,
сулил беду крылатым формам,
уж не на шутку разойдясь.
Вдруг оказалось, что светило –
воспетый лампой абажур,
вокруг которого носило
лишь муху, впаянную в сюр
И вот становится всё ближе,
страшней газетная строка,
и оставляют след бесстыже
на ней мушиные бока!