Не ранят сердце мне пустые слухи,
Не раздражают злые языки.
Зима настанет, передохнут мухи
И вмёрзнут лодки в берега реки.
Ах этот лёд, пропитанный золою
Мостов сожжённых, хрупок как стекло.
Надломится и чьей-то волей злою
Я буду переписан набело.
Черновиком не очень-то хотелось.
А набело? Не хватит мастерства.
Но, впрочем, не в правописанье дело,
А в искренности сути естества.
Ты говори, тверди о чём захочешь,
Муссируй сплетни ночи напролёт,
Что б не были пустыми эти ночи
И что б однажды треснул этот лёд,
Пропитанный золой мостов сожжённых,
Я слушаю тебя, хотя и глух,
Но слышу Слово, кожей обнажённой,
Тебе внимая, обращаюсь в слух.