Я сижу у оконной рамы
Чуя гладью щеки её лёд.
Моё сердце сковали шрамы,
И давно уж потерян счёт,
Моей боли, цене утраты,
И безумствам, чей пробил час.
Сотни раз я в себе умирая,
Воскресал ничего не боясь.
А теперь, вдруг иначе стало,
И сошли уж на нет года.
Я сижу у оконной рамы,
А по коже течёт слеза.
Я сижу, и смотрю украдкой,
На чужую, благую жизнь.
А свою — ручкою, в тетрадку,
И на память былых могил.
А свою — я оставлю в прошлом,
В той не сбывшейся сотне мечт.
В том забытом душой ребёнке,
Что умел «жить» такую жизнь…