Он помнит чернобесие чумы
И язвы оспы, бледный лик холеры...
Но нынче пандемия князя тьмы,
И бесноватые свою диктуют веру.
Насуплен хмуро грозный Петерсберг*,
Не оживляют стен его зарницы
Предновогодних праздничных ракет,
Утоплены в плюще бойниц глазницы.
Ни запаха корицы, ни душка
Гвоздично-кисловатого глювайна.
И каждый день какой-то день сурка,
Печальный и безэмоциональный.
Мост Кремербрюке** опустил глаза,
Нависли жалюзи, как веки у больного,
На лицах только маски и глаза,
Глаза рабов, к закланию готовых.
Лакеи дьявола с шприцом наперевес
С усердьем выполняют волю Князя,
Не благо ближнего для них имеет вес -
Их собственный карман важней для мразей.
Ведь те, кто с лицемерием кидал***
Назвали старую Европу садом,
Не рай в виду имели, а развал,
Грозящий европейцам сущим адом.
Послушны немцы, только припугни,
Их ожидает мерзость запустенья.
Клеймит шестерками отродье Сатаны
Младенца гены до его рожденья.
*Петерсберг - крепость в Эрфурте
**Кремербрюке - мост лавочников, по обеим сторонам застроенный домиками и магазинчиками
***Кидалы – (жарг.) мошенники, аферисты