Башни над городом
В сумерках серые,
Дома нависли над плечом.
Над мертвенностью плоских крыш
В окно вплывают облака.
И женщины, подняв детей,
Хороших и послушных,
Негромко просят -
Господи! Прости его!
А я плохой
Валяюсь на полу,
Как высохшая капля.
И тётя строгая,
Беседуя с конвойным,
Пьёт, поднося стакан
К слизистой полости рта.
Вдруг я услышал -
У неё есть имя.
И имя утолило жажду.
Башни над городом
В сумерках серые.
Ты безучастно смотришь,
Как меня топчут
Огромные сапоги.
Ты рядом и ты чиста.
Твоё молчание - единственное
К чему можно прижаться.
Но не для защиты,
Потому что защиты
Вовсе нет.
А лишь затем,
Чтобы почувствовать
Эту всеотвергающую чистоту.
Ты прощена,
Просто прощена,
Ничего не искупая.
И у тебя будет своя жизнь.
Жизнь, более не предназначенная
Служить судьбе.
Башни над городом
В сумерках серые.
Дома нависли над плечом.
У туманных от ливня просторов
Вкус разжеванных васильков.
Кошка прошла
И качается ветка.
Падают капли со звуком, который
Мог бы напомнить
О трепете жертвы в зубах.
Но жизнь ещё только рассказ
Об опасном и страшом.
Зверята растут,
Выбирая кем стать
И мир узнают, поднося ко рту.
У туманных от ливня просторов
Вкус разжеванных васильков.