Написано после прочтения эссе Анны Кирьяновой «Одну женщину муж доводил до бешенства своим упрямством…»
Жену в супруге жутко раздражало
Буквально всё. Причём, уж много лет.
Настолько раздражало, что считала,
Что хуже в целом свете его нет.
Зарплата – курам насмех, лишь названье,
Размером, не иначе, с гулькин нос, –
Одно сплошное разочарованье.
Ни разу крупной суммы не принёс.
И не было предела мелким ссорам:
«В стотысячный раз надо повторять?!
Раз чай остыл, то рядом с монитором
Не нужно чашку на ночь оставлять!».
Неаккуратный, как и все неряхи;
В упрямстве с ним сравнялся бы осёл;
Медлительнее старой черепахи.
И храпом диким он её извёл.
Психолог и подруги утверждали,
Что хватит на такого тратить жизнь.
Все, даже мать, охотно поддержали
В желании, не медля, развестись.
… В тот вечер он замешкался в прихожей,
Бумажками шуршал, ронял ключи.
Но что она услышала? (О, Боже!):
«Сегодня я повестку получил.
Собрать бы вещи, раз такое дело.
В военкомат мне завтра к десяти.
Негоже бегать».
– Милый, я хотела… Прости, родной!
– И ты меня прости.
Она вдруг поняла: как зыбко счастье,
Как быстро его можно потерять,
Безумный Мир с огромной чёрной пастью
Уютный твой мирок готов сожрать…
Жизнь прежняя рассыпалась в мгновенье.
Она рыдала… Он всё утешал,
Поскольку знал: уйдёт – в том нет сомненья,
А шанс назад вернуться слишком мал.
Глаз не сомкнув, на спящего глядела.
В ту ночь муж, как ни странно, крепко спал.
О планах своих глупых сожалела.
Про них он, к счастью, так и не узнал.
В слезах она молилась до рассвета,
Прося т о г о, кто всё за них решил,
Чтоб войны прекратились на планете,
Чтоб жизнь отца ребёнка сохранил.
Любимый спал… Ни шёпота не слышал,
Ни тёплых слов, ни позднюю хвалу.
Осенний дождь всю ночь стучал по крыше…
Катились капли-слёзы по стеклу.