.
РАЗДОРОЖЬЕ. НА ДОСУГЕ (2022)
Автор: Леонид ФОКИН (со страницы Алексея ФОМИНА)
…………………………………..«На фоне канонической формы сонета особенно
…………………………………..эффектны бывают нарочитые отступления от нее.»
……………………………………………………………..Михаил ГАСПАРОВ
СОДЕРЖАНИЕ
- и это тоже боль. и это тоже / 5-6-3
- Недостоверное в границах взгляда / 5-4-5
- Ничем не примечательна во мне / 5-4-5
- Притопленные лодки, как-нибудь / 4-5-5
- Поговорим об этом на досуге / 3-6-5
- От неба до земли тропа дождей / 4-5-2-3
- Нет странствиям конца, нет ветру места / 4-10
- Страх помыслов. Зачем Бог любит мир / 5-3-3-3
- Когда вокруг все одухотворённо / 2-2-4-3-3
- Плывущие следы. сенные вёсла / 3-3-3-5
- по осени, пока еще тепло / 3-3-3-5
- Улисс плывет к Итаке, ну а я / 7-7
===================================_ld_====
*** 5-6-3
… и это тоже боль. и это тоже
глаза собак парящих теплотрасс
и кажется, в них отражен прохожий
похожий на меня в вечерний час,
остановившийся на раздорожье.
я раздражен и это тоже глас
пристыженного первым мокрым снегом
в который раз теряя с миром связь.
проваливаюсь в крайние наслеги
к шаманским бубнам, черным оберегам
в обрывки чьих-то непонятных фраз.
тотемными рисунками на коже руки
гноится ночь…
в который раз
путь сквозь себя крестом перегорожен.
*** 5-4-5
Недостоверное в границах взгляда,
А это значит, прошлое ушло
Искать скитян оставленные клады,
Где время из земли встает светло
Не в каменных, в трепещущих нарядах.
Пассивный наблюдатель, расскажи
Кошерный лихаим слуга шаббата?.
А Петергоф пристанище закатов?
Все мертвое вокруг от слова "жизнь"?
Дороги, по которым не дойти
до городов наполненных до края
Блаженной бесконечностью и раем,
А может быть все это миражи,
что складываем день за днем в сараях…
*** 5-4-5
Ничем не примечательна во мне
глушь, ставшая душой, ее бесправье,
Звенящее густое многотравье,
ожившее на самом гулком дне.
В закраинах ветрами взбит рогоз
И тучами сверкающих стрекоз
Пронзает время мертвое живое
И хочешь надышаться синевою,
А дышишь тьмой и голос тьмой зарос.
Ослепший дрозд у ветхого гнездовья,
То вздрогнет крыльями, то словно кровью
Кропит бутоны дикого цветка
И белая холодная рука
Уже близка, видна у изголовья.
*** 4-5-5
Притопленные лодки, как-нибудь
себе займем на рыбу и на пиво,
и наизнанку вывернувши грудь,
посмотрим на автобус сиротливо.
Последний рейс ни в космос, ни в село,
но точно до конечной остановки,
где листьями по горло замело
фигуру странной женщины с веслом,
и партизана с бронзовой винтовкой.
А там и ворон кашлянет: кар-кра,
Приблудный пес зевнет роскошным вайки...
И на троих до самого утра
И пить, и петь, привязывать к ветрам,
Точнее к их хвостам, пустые банки.
*** 3-6-5
Поговорим об этом на досуге,
Забыв о том, что откровенность – боль
И в ней все глуше, незаметней звуки.
Ночною мглой окутаны дороги,
И даль закрыта мутной пеленой
И кто-то мерзкий говорит: изволь
Узнать о том, что ждет тебя, до срока,
Став ненадолго для себя пророком:
Вот зеркало тебе, вот – нож, вот – соль…
А вот тебе еще немного хны,
Раскрась ей веки солнечной люцерны
Пока еще зеленый плод, - не медный,
У придорожной, брошенной таверны
В своих извивах прячет ветра сны.
*** 4-5-2-3
От неба до земли тропа дождей,
Законы преступлений тайных мыслей…
Вчерашнее – от суетных людей
Их тени на кривых ветвях провисли.
Теряем и друг друга и себя
Всего не до поняв, не до любя
Неброское в одежде стало ближе
А пес-волна кость-мол упрямо лижет
Ему такая выпала судьба.
А мне от чужедальних стран – привет
С хвостатой тучей, заслонившей свет.
Портовый город красным камнем целит
В поднявшихся из в три версты расщелин,
Ушедших утром в море рыбарей.
*** 4-10
Нет странствиям конца, нет ветру места.
Скитания опять рассудку – хворь…
Догонит ли меня поток известий
Из тех краев, где не встречать мне зорь.
Не провожать закатов, вставши к храму
Спиной, а к солнцу летнему лицом.
Не видеть за цветущими кустами
Мальчишек, пробежавших босиком
по улице… Я грежу именами,
Всех тех, кто жив во мне, грущу о том,
Кто открывал мне утром двери в дом
с малиной угощая пирогами,
Не утомлял расспросами, делами
да разговорами о том, о сём…
*** (5-3-3-3)
Страх помыслов. Зачем Бог любит мир?
В нем всё – голодомор. Страх. Привкус гари,
В нем каменная вязь, крест-накрест кары,
В нем все наперекор, в нем все сценарий,
И мой репертуар – мой старый Лир.
Но нет поводырей, нет больше веры.
Не дай боготворить все три утери,
Вне прошлого понять всю боль утрат,
Всю немощь перспектив, пыль дней окатных,
И новый рецидив, крик строк тетрадных,
Не дай наговорить, на знак стигмат.
След тянется. Длинней тень. Горше хлеб.
Стон черен. Полюбить как любят звери
И слово посадить на голос-цепь.
*** 2-2-4-3-3
Когда вокруг все одухотворённо
младенец в храме спит приговорённо
к распятию и старец Симеон,
с ним будто видит свой последний сон.
Жить это значит знать и свой предел,
В пророчестве любом есть знак о плате,
Но эта плата не равна утрате,
Её внеся мир черный станет бел.
Ты посмотри на сломанные крылья
Двух птиц в саду и вера станет пылью,
Собравшейся в огромный ком в углу.
Любая жертва – это слово Бога,
и замыкающая день дорога
в светящуюся, тлеющую мглу.
*** 3-3-3-5
Плывущие следы. сенные вёсла
соломенных плотов. я стал другим,
а значит этот мир меня не знает.
Часы спешат от октября к тропе
ведущей в дождь. упрямая кукушка,
со счета сбился после ста семи.
Куда же делись дни, кусок шарлотки,
пиала с чаем, карие глаза,
рыбацкий плач над галилейским морем…
И я уже не я, а соль и йод,
на улице рассыпанные сливы
и камни собирающий народ.
чтоб их бросать в рокочущие волны
в соломенную рыбу мертвых вод.
*** 3-3-3-5
по осени, пока еще тепло
велосипеды пахнут рыбьим жиром
и молоком – холодное стекло
автобусная остановка – хлебом
а пес бездомный – потемневшим небом
сирени куст – пролившимся вином
сырой соломой – комнатные гири
спагетти – фотография де ниро
а водосточная труба – дождем
мазутом пахнет ручка старой двери
в библиотеку, лестница – холерой
холера – хлоркой, хлорка – черпаком
латунным из больницы… пахнет дом –
за век до ночи выключенным светом.
*** 7-7
Улисс плывет к Итаке, ну а я,
бреду по черным пятнам вещей ночи.
Наверное, пора поставить точку
и не плутать по прошлому за зря,
смахнув стрекоз и бабочек со строчек,
перечеркнуть, их не запомнив, впрочем
я не они давно они не я.
По февралю лишь тени января
все пишут только не разборчив почерк.
Улисс плывет к Итаке, мне же проще
брести, не понимая чья земля
уходит из-под ног, чей камень точит
вода и чья вода. Маршрут не точен
из лета по зиме пока есть я.
.
.