У отпетых бродяг и злосчастных невежд,
Пока ввысь она не отлетела,
Кровоточит душа под покровом одежд,
В самой толще дремучего тела.
Лишь безумство тоски, да беспечный порыв
Раздувают в ней искру на время,
И в тревожную даль дикий взор устремив,
Мы кидаемся с яростью зверя.
На таких же как мы злополучных существ
Кличем мы свою стаю призывно,
Защищая свою неуёмную честь,
И поём разудалые гимны.
Мы бредём наугад в горькой копоти лет
Сквозь трущобы, окопы и стены,
Лишь в конце замечаем божественный свет,
Что струится из порванной вены.