Марина третью ночь томилась в тягучей темноте, поджидала загулявшего благоверного... А тот завалился к куме Катьке и в хате бабки Евдохи, гадалке и сводне, жали самогон, такой забористый, что глаза жгло синим пламенем..., Наконец, в понедельник соизволил явиться домой, стельку, добавил бражки, вылез из погреба и наставил синяков под глаза Марине. Угомонился и затих на полатях... Проплакала до утра, а утром, сыпанула ковшик проса курам... Собрала узелок и не запирая дверь, ушла не оглядываясь в рассвет.
Стукнула в окошко родной хаты, тут же дёрнулась занавеска - мама, а то уже бежала, гремела засовом.
-Ласточка моя, доню! Иди, обниму, ясочка. О, Боже, что ж он, паразит, натворил... Пойдём, я твои глазыньки бадяжкой напою, пройдёт, потерпи, доню...
- Теперь, ложись, квитка моя, а я пеню спою...
Марина слышала и не слышал мамин голос, потом уплыла на волнах Морфея, в тихую даль, где Правда в чести, где не катуют слабого, вечеряют разом, за одним столом. Она не жила - насыщалась любовью и лаской окружающих, где звенели райские птица, ручейки рассыпаются на мириады брызг, падая на вечные камни судьбины... Она проснулась со страхом в душе - Петя...
Два дня, как-то выдержала, еле удержалась, когда он явился и гремел в дверь, слышала их разговор, а ночью кончилось её терпение... "Как он там голодный и холодный?"
Прибежала белкой пролетела коридор и прихожую, нырнул, к нему, на полати, прижалась к родному телу...
- Касатик мой - шептала иступлённо, искала разрады.. и получила то, о чём мечтала длинными ночами... Угомонились, дышали, как караси, из ставка и тихо уснули. 24.10.22