Там прибамбасов под рулём десятый ярус,
а здесь топтобус – называется пешкарус.
Ты понимаешь хоть, славянский мальчик Фима,
что голубое с твёрдым несопоставимо?
Не знаю, как моё пространство искривили,
но слишком палевно пред моськой Баскервилей
читать молитвы в пользу центра равновесий
ориентаций, убеждений и профессий.
Я – не энергосберегающий паяльник.
Невелика лафа пасти особо дальних.
Поднять бумажку с замусоленного пола –
уже устал, как такса пряного посола.
Что за гормоны приливают к щитовидке,
когда скользит покрышка ободом по плитке –
мне не понять уже ни в сто, ни в сто пятнадцать,
вслед футуризму тачек шаркая по насту.
В постели кашу ем – и больше не колышут
плохие новости от слипшихся подмышек:
один ведь хрен – дружка с полей не очаруешь.
Разбередишь мечту, усугубив хандру лишь.
Творец – коль праведник – на кубиках покажет,
какой стонал потенциал меж каталажек,
что был вполне сопоставим с полком бывалых,
следы оставивших на горных перевалах.
Сейчас, конечно, и бомжиха не попросит
на «Жигулях» её к сородичам подбросить,
но по раскрытии наросших глиной скобок
короны сдвинутся на серых небоскрёбах.
Очаровательному царству асимметрий,
где ты до первого триумфа незаметный,
пальто замятое однажды кто-то вспорет
и даст по шапке наглым троллям в полном сборе.