Удивительно ясная голова,
из которой все выдолблены слова,
словно лодка пустая, плывет в ночи,
и ты вслед ей, пожалуйста, не кричи.
Полновесна весна, как внезапный взрыв,
этот высверк вовеки необъясним,
и понятен до слёз, и до дрожи скрыт —
сам же видишь, что мне не тягаться с ним.
(Повлажневших ладоней скупой раскрыл).
Я могла бы остаться, окаменев,
монументом моментам, что не вернём,
но он смотрит мне в раны — горяч и нем —
умоляя, чтоб дальше о нём огнём,
и я штопаю рваное вкривь и вкось,
я бинтую прижжённое, хоть давно
разучилась, отмучилась... слушай, брось —
мне самой так же страшно, как и смешно.
(Я уже не мечтаю, чтобы срослось).
Удивительно хрупок рассвет на слом,
рассказать бы тебе, но хрустит стеклом
окровавленный и непослушный рот,
проходя его имя навзрыд и вброд.
Я не знаю, обвить или обвинять
силуэт, просочившийся в зеркала,
не надеюсь, что сдюжит моя броня,
только верю: он мне не желает зла.
(Столь же страстно, как злу пожелал меня).
13 апреля 2021